— Мая!

— А ты разве не заметил, что рядом с числом я обычно еще и месяц пишу?

— Мам, на кой ты собрала эти тетради двадцать первого мая?

— Скоро экзамен. Сочинения.

— Это «девятый» что ли?

— «Девятый»…

— А чего вздыхаешь?

— Да потому что с «одиннадцатым» проще! Там всё ж таки учатся те, кто экзамен по русскому сдаст, пусть на невысокий балл, но сдаст. А в «девятом»…

— Что? Всякой твари по паре?

— Да нет… Но у меня в обоих «девятых» есть те, кто легко может завалить русский!

— Как? Русский в «девятом» может завалить только контуженный какой-нибудь!

— Контуженный? Интересная метафора… Надо запомнить. Контуженный, значит.

— Не переживай. Все сдадут!

— Твои слова да Богу в уши… Кстати, а куда Никита делся после пятого?

Тимка превосходно лгал. Просто виртуозно! Он мог мастерски пустить пыль в глаза. Язык был подвешен как надо. Но! Он не мог лгать только одному человеку — маме. Вот и сейчас замямлил, заюлил. Мама молчала. У нее была странная, но действенная тактика: молчала до тех пор, пока сын не отвечал на поставленный вопрос. Тимка сдавался на второй минуте.

— Любовь у него, — выдохнул он.

— Ого! С той рыженькой из видео?

— Угу.

— Ясно. А у тебя?

— Что у меня?