И Ника, давясь словами, быстро рассказала брату о случившемся. Она рассчитывала, что как только закончит свой рассказ, брат сразу же всё уладит. Ника ошиблась. Чем больше она говорила, тем мрачнее смотрел Егор. Он даже руки скрестил на груди, расставив ноги на ширине плеч — верный признак недовольства — и смотрел на сестру жгучими почти черными глазами.

— Понимаешь, а Ванька колени разбил, а я не могу.

— И почему ты это говоришь мне?

— А кому?

— Тут даже не важно кому, а важно когда. До матча чуть больше трех часов, и что? Ты хочешь, чтобы я позвонил сейчас парням, сказал, что моя школа не может выставить игроков, потому что у моей сестренки концерт, который она не может пропустить?

— Ну ты же знаешь, я и, правда, не могу пропустить! — крикнула Ника. — Или мне его пропустить?

— Не повышай на меня голос! Сейчас свою ответственность ты хочешь переложить на чужие плечи! Не получится! Если ты еще два дня назад поняла, что не можешь присутствовать на матче…

— Я думала, что смогу убедить!

— Убедила? Нет? И что теперь?

— Это каких-то полчаса, а не день! — всё больше раздражаясь, вскрикнула Ника.

— Так было бы, если бы это было оговорено вчера! Понимаешь? Вчера вы бы предупредили нас, что матч перенесли на полчаса. Это каких-то тридцать минут, это действительно немного, но! Ты хочешь, чтобы я сейчас обзванивал всех, кто в этом матче заинтересован, всем, кто собирался прийти и придет к трём!

— Егор!

— Паша приезжает без пяти три, и уезжает в четыре, потому что в половине седьмого у него самолет. Это не просто игра! Это игра… для мамы, для многих… Но не для нас. Не для тех, кто ждет ее!

— Да я даже не слышала о ней до этого!

— То есть опять я виноват? Ты в конце мая всегда занята, а я за тринадцать лет ни одной игры не пропустил. И не только я. Там будут Алик, Андрюха, Кирилл, Вадька, Олежек… да всех и не перечислишь. И это только с нашей стороны, а ведь еще будут «перваши», «четвёрка». «Тройке» ни разу не удалось пробиться в финал, но остальные… И сегодня тринадцатая игра. В прошлом году «вторая» сравняла счет, а в этом должна обойти «первую». Если игра вообще состоится…

И Ника расплакалась. Егор вздохнул, пару раз хлопнул по плечу и вышел.

А девочка плакала и потому не слышала, как он позвонил Нику и предупредил о том, что сестренка играть не сможет. Ник вздохнул и, глянув на повесившего нос Тимку, обещал что-нибудь придумать.

А шевелить мозгами приходилось капитально: на утренней тренировке Иваныч запретил ему и Тимке участвовать в этом товарищеском матче под страхом исключения из списка участников соревнований… Вот так.