Соскочив с кресла, Рыцарь поднял свои штаны и начал вдевать в них ногу.
– Я им не поверил, но, когда поглядел, у меня в руке было зажато чертово бутылочное горло, так что…
Пожав плечами, Рыцарь начал рыться в карманах в поисках сигарет. Он пытался изобразить, что ничего такого не произошло, но я его знала. Рыцарь был помешан на контроле. Внутри него могли бушевать силы ада, но он гордился, что может держать их под контролем. Даже когда он начинал драку, что было довольно часто до того, как он ушел в армию, его действия всегда были рассчитанными и отмерянными до ненормальности.
Но, когда он терял контроль, это было страшно. Я могла только догадываться, какая сцена разыгралась в «Духе Шестьдесят Девять».
– Ты отрубился, – сказала я очевидную вещь.
Сунув в рот сигарету, Рыцарь ответил:
– Ага, наверно. – И указал в сторону коридора. – Пойдешь?
Я соскочила с кресла и пошла за ним по коридору на площадку пожарной лестницы.
– А у тебя бывали флешбэки или, типа, панические атаки? – спросила я, вытягивая сигарету из протянутой Рыцарем пачки «Кэмэл лайтс».
Рыцарь дал мне прикурить, закурил сам.
– Думаю, да. Ну, в смысле какие-то вещи иногда вызывают воспоминания, но это же, типа, жизнь, да?
– Думаю, у тебя посттравматический синдром, – сказала я как можно спокойнее. – Я говорила со своим профессором психологии, и он тоже так думает. У него тоже такое было после Вьетнама. И он назвал мне несколько способов, которые могут помочь, если ты захочешь об этом поговорить.
Рыцарь закатил глаза и медленно выпустил струю дыма. Я думала, в этот момент он пошлет меня, как делал обычно, но вместо этого он ответил:
– Ага, то же самое мне сказал и тот доктор в армии.
У меня взлетели брови.
– Ты говорил с доктором?
– Ага. Меня заставили после того, как у меня в танке начался приступ клаустрофобии и я оттуда выскочил.
Я хотела состроить гримасу в ответ, но вспомнила, что говорил доктор Райнс, и стала просто слушать. Не прерывать. Не оценивать.