Передо мной всплыли закатившиеся глаза Предсказателя Джона, когда он прошлой зимой пробормотал мне эти цифры. Это стало моим счастливым числом, любимым временем, но, может, это было чем-то большим? Может быть, эти цифры откроют мне правду?
Скрестив пальцы и затаив дыхание, я набрала 1111.
И оно сработало.
– Спасибо, Джон, – прошептала я вслух, надеясь, что Джон, где бы он ни был, услышит меня.
Сперва я пролистала список контактов. Половина в нем – имена девиц. Я имею в виду
А ниже, в конце, в разделе V, была чертова Виктория сука Бизли.
Предательница.
Я проверила перечень звонков Ганса, чтобы узнать, когда она меня заложила, но точного ответа не получила.
Потому что эта дрянь последние пару месяцев звонила Гансу почти каждый день.
Мое горло захлестнуло желчью, поднявшейся из желудка. Она обожгла мне рот, и я чуть не захлебнулась этой кислотной дрянью. То пятнадцать, то тридцать, то сорок две минуты, пока я торчала на работе, а вот пятьдесят девять минут, когда Ганс должен был быть на занятиях.
Я в панике подскочила с кровати и кинулась в столовую. В этом крошечном помещении стояли только мой компьютерный стол и стул. Мой рюкзак лежал на столе, лопаясь от учебников, тетрадей и прочих учебных причиндалов. Рюкзак Ганса валялся в углу на полу. Схватив его, я вытрясла содержимое прямо на пол посреди комнаты. Из рюкзака, словно лавина правды, потоком ринулись на пол книжки, смятая бумага, баночки рецептурных таблеток, пластиковые пакетики с травой и крошечные стеклянные пробирки с остатками белой пыли внутри.
Я опустилась на пол и попыталась оценить эту кучу посторонним взглядом. Взглядом той, кто сможет предоставить мне полный отчет, но позже, потом, когда я буду в состоянии его принять.
Она оглядела все, делая для меня памятные зарубки. Она заметила, что на всех бумагах были неудовлетворительные оценки, и ни на одной не было даты позже, чем конец октября. Она вычислила, что Ганс, должно быть, вылетел где-то перед аттестацией в середине семестра, и, должно быть, именно тогда и превратил свой рюкзак в хранилище наркоты.
Потом моя помощница принялась за дело. Она не хотела оставлять этот бардак на полу. Для этого она была слишком сознательна. Она перетащила содержимое рюкзака Ганса на кофейный столик и разложила там, словно на красивой витрине в «Мэйсис». Она сложила в высокую стопку новые, никогда не открывавшиеся тетради. Разложила перед ними веером все работы, так, чтобы видны были провальные оценки. Выстроила сбоку оранжевую пирамиду из рецептурных банок, а потом выложила прозрачные пробирки поверх бумаг в форме звезды, ну, просто чтобы придать всему блеска.