Меня всю переполняло адреналином. Кулаки сжимались. Зубы скалились. Мне хотелось схватить голову Ганса за его чертовы грязные волосы и заставить поглядеть мне в глаза. Мне хотелось бить его по лицу и орать на него за то, что он оказался ничуть не лучше всех остальных известных мне парней. А потом хотелось забраться к нему на колени, и чтобы он держал меня, а я буду плакать, пока не усну.
Но все это было бессмысленно. Ганс не дал бы мне сдачи. Просто не смог бы. И не только потому, что его поведение было непростительным, но и потому, что он был настолько пьян, или под кайфом, или и то и другое, что вообще с трудом держал голову прямо.
– Да чтоб тебя! Ты же потом даже не вспомнишь этот наш разговор. Я ухожу на занятия, – я побежала в столовую и схватила свой рюкзак.
– Погоди, – Ганс поднялся и, вытянув руки вперед, загородил проход к лестнице. – Прости. Мне очень жаль. Я знаю, я все время так говорю, но от этого оно не перестает быть правдой.
– Ла-а-адно, – сказала я, глядя сквозь него мертвыми глазами.
– Я… блин… – Ганс потер затылок. – Биби, я тебя люблю.
– Нет, – отрезала я. – Ни хрена. Ты любишь то, что я для тебя делаю. Ты любишь, что я плачу за квартиру, и сосу тебе, и убираю в доме, и помалкиваю, пока ты изображаешь рок-звезду на своих концертах. Ты и себя-то больше не любишь. Ты погляди на себя.
Пока Ганс разглядывал свой расхристанный вид, я попыталась прошмыгнуть между ним и стеной.
В последний момент он заслонил мне дорогу.
– Не уходи. Ну, пожалуйста? Тебе же не нужно уходить.
– Нет, нужно!
– А ты вернешься?
Это меня остановило. Если честно, я об этом не подумала. У меня не было плана. Я не собрала вещи. Но от мысли, что я проведу хотя бы еще минуту в этой квартире с этой
– Я вернусь, когда вернется Ганс, – отрезала я, снова пытаясь продраться мимо него.
– Что это значит?
Отступив на шаг, я поглядела ему прямо в глаза.
– Это значит, что