Но после того, как вчера она принесла меня в жертву черным книгам, я наконец-то понял, что для нее путь назад уже давно закрыт. Эта женщина не моя мать. Моя мать умерла четырнадцать лет назад, когда променяла душу на могущество черного колдовства. Умерла и дала жизнь ведьме, которую вы все знаете.

Я надеялся, там хоть что-то осталось и я смогу достучаться до нее, уговорить, чтобы она перестала совершать ужасные поступки… Мне тяжело говорить об этом, но я признаю, ничего человеческого в ней не осталось.

Последние годы я избегал ее, предпочитая жить самостоятельно. В Драгомир я не мог уйти, так как до последнего надеялся, что она все же изменится.

Когда мои волосы поменяли цвет, я сначала онемел от шока. Ведь я прекрасно знал о проклятии. Мама очень хотела, чтобы среди ее приспешников были целители, но никто из них так и не перешел на ее сторону. Узнав, что у меня открылся этот дар, она бы не преминула этим воспользоваться. Например, заставляла бы меня лечить раненых стражников.

Целый год я прятал от нее дар, постоянно перекрашивая свои волосы в зеленый цвет. Затем, когда она была заточена в статую, я хотел выйти и открыться людям. Но, видя, каким гонениям подверглись стражники, не решился. Кроме того, мне было стыдно за мать. Волосы я красил по-прежнему, чтобы не выделяться из толпы в те редкие моменты, когда я приходил в Драгомир, чтобы пополнить свои припасы.

Когда статуя рассыпалась, я предчувствовал, что ведьма будет искать меня. Я хотел поменять убежище, но только об этом подумал, как она появилась на пороге моего лабиринта. Я-то думал, что она пришла попросить о помощи, решила наконец-то исправиться… Но нет. Она сразу натравила на меня Обсидиана, который связал меня так быстро, что я ничего не успел сделать. Я был ей нужен лишь для того, чтобы шантажировать Сардера или Мориона. И так получилось, что именно когда она меня захватила, Морион появился в лабиринте. Точно какой-то злой рок помогал ей. Дальнейшее вы уже знаете. Морион пообещал убить Луну в обмен на мою жизнь. Но ведьма не собиралась оставлять меня в живых.

– Получается, Морион не ее сообщник? – медленно произнес Аметрин.

– Нет, – хором ответили Луна с Эгирином.

Все с удивлением уставились на девочку и она поспешила объяснить:

– Когда я лежала в полубессознательном состоянии, я слышала, как Жадеида разговаривала со своим сообщником. Голос был точно не Мориона. К тому же ведьма насмехалась над Морионом, рассказывая, как его шантажировала.

– Но кто же он? – озадаченно спросила Сентария.

Луна пожала плечами.