И какая-то сила толкнула меня назад, отбросив на задворки собственного разума.

Я бы вспомнил, что Кира была единственной, кто пытался сопротивляться — жалу молнии, которая выскочила из кончиков ее пальцев, как только она упала на землю, даже когда пламя поползло по ее одежде.

Я бы запомнил, как быстро эта зеленая змея перескочила с ее руки на мою, вонзив свои клыки в мое запястье.

Больше всего я запомнил бы ее лицо — мое лицо — когда она смотрела на меня сквозь пряди длинных черных волос.

И я едва — только едва — вспомнил, как на меня снова навалилась давящая тяжесть моего собственного сознания. Дрожь от шепота Решайе: «Теперь у тебя нет никого, кроме меня».

Когда мы вместе погружались во тьму.

ГЛАВА СОРОК ВТОРАЯ

Тисана.

Я проснулась от рвотных позывов и рыданий одновременно.

Мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять, где я и кто я. Еще больше, чтобы понять, что голос, который выкрикивал их имена, был моим.

И еще дольше, чтобы понять, что другой человек держит тазик под моим лицом, собирая мою водянистую рвоту, в то время как другая рука убирает с моего лица матовые волосы.

Боги, как больно. Было так больно, что я не могла даже дышать, не могла думать, не могла сориентироваться в этом просачивающемся горе. Я никогда не встречала их. И все же я знала их так близко, что чувствовала их смерть, как кислоту в открытой ране.

Низкий голос шептал:

— Дыши. Дыши. Дыши, — так же ровно, как биение сердца. Моя рука протянулась и нашла тепло кожи.

Я сразу поняла, кто сидит рядом со мной.

Я подняла лицо и увидела в темноте призрачные очертания лица Макса, эти яркие, неестественные глаза блестели. Его вид пронзил кинжалом мое нутро до самых легких.

Мои пальцы сжались вокруг его пальцев. Настоящий. Он был настоящим.