Он сказал все это с напряженной, ровной фактичностью, которую, как я знала, ему пришлось навязать.

Я почувствовала, что мой желудок провалился сквозь пол.

— Что… что это? — прошептала я.

Но Макс просто сказал:

— Ты чувствуешь это сейчас? В своей голове?

Я начала качать головой, но он продолжил.

— Не отвечай так быстро. Действительно почувствуй это. Успокой себя. Прислушайся.

Я сделала паузу. Закрыла глаза. И, медленно, во мне зародилось свечение — мой собственный разум, светящийся как карта, как и души в башне Таирна в тот день битвы.

Я провела пальцами по всей карте, по каждому скоплению теней. И я действительно нашла Решайе — сложенную в углу, совершенно темную, совершенно безмолвную. Это… присутствие.

— Оно как будто спит, — пробормотал я.

— Вначале оно такое же больное и слабое, как и ты. То, что оно сделало прошлой ночью, забрало всю его энергию.

— Воспоминания или… — я даже не мог придумать, как это сформулировать.

— И то, и другое. Все. — я открыла глаза, и Макс смотрел на меня спокойно, резко.

— Обращай внимание на то, как он реагирует на эти вещи, и всегда, всегда знай, где он находится. Благодаря твоим дарам тебе будет легче, чем мне.

«Надеюсь» было непроизнесено, но мы оба его услышали.

— Теперь мы воспользуемся этой возможностью, чтобы научиться отгораживаться от него. Сейчас это должно быть легко для тебя.

Голова все еще раскалывалась, но по сравнению с тем, как я чувствовал себя после получения Решайе, я чувствовала себя готовой к плаванию по морям Арана. И уж точно более чем достаточно, чтобы погрузиться в наставления Макса, который описывал, как привязать Решайе к ее собственной маленькой комнате, уединенной в отдельном уголке моего сознания. Его, сказал он мне, была похожа на чулан — дверь, которую он мог представить себе закрытой, а затем запертой на засов. Примитивный, простой образ для соларианца, который слабо разбирался в ментальной магии.

Но я видела все по-другому. Мой разум был не лабиринтом, а паутиной — катушки и катушки мыслей, которые становились тем сложнее, чем больше я на них смотрела, а мое внимание высвечивало нити, как скопления светлячков. Там, где находился Решайе, было темно, как будто он вдыхал нити через горло. Я представила, как заворачиваю его в ряд переплетов, заковываю в кандалы, запираю на ключ, который прячу в глубинах собственных мыслей.

Но все равно, это казалось таким… слабым. Я не сказала об этом, но Макс, должно быть, все равно увидел мое опасение.

— Некоторые из них могут быть костылем, — сказал он. — И нет, это, вероятно, не будет работать вечно. Вот почему ты всегда должна быть в поиске. Всегда. Но это начало.