— Люди напуганы, — Эландер смотрел прямо перед собой, пока говорил. — И они должны быть напуганы.

Он не выглядел жаждущим говорить об этом, и она не стала давить на него дальше. Не в данный момент, во всяком случае. Но у нее появилось внезапное, яростное желание помочь этим напуганным людям. Это была еще одна причина, чтобы воспользоваться своей магией.

— Здесь все было относительно спокойно, — сообщила она ему. — Еще две смерти. Но я ничего не взорвала, пока тебя не было.

Эландер бросил на нее косой взгляд.

— Последняя часть меня очень впечатлила.

— Ну, ты же знаешь, что я сделала это исключительно для того, чтобы произвести на тебя впечатление.

— Я так и предполагал, — ответил он, подражая саркастическому тону ее голоса.

— И я могу быть более впечатляющей, если немного поднаторею в магии, я думаю, — сказала она, быстро оглядевшись вокруг, чтобы убедиться, что никто не находится достаточно близко, чтобы подслушать ее.

— Ты собираешься быть неумолимой в этом деле, да?

— Мне нравится думать, что моя неумолимость — одно из моих лучших качеств.

— Полагаю, когда это не приводит тебя к неприятностям.

Они прошли еще немного, пока не вышли на неухоженную окраину дворцовой территории. Перед ними высилась внешняя оборонительная стена, увитая лианами. Там была узкая лестница, высеченная в камне, которую Кас, скорее всего, не заметила бы, если бы Сильверфут не выскочил из ее объятий и не пошел понюхать засохшую листву, покрывавшую ее. Он выкопал тропинку, взобрался на вершину стены и стал патрулировать вдоль нее, выискивая угрозы по обе стороны стены.

— Его глаза светятся, — заметил Эландер.

— Магия рода Воздушных, — сообщила она ему. — У них с Реей общая связь, которая позволяет ей видеть то же, что и он.

— Очаровательно, — Эландер наклонил голову к ней. — Но также немного тревожно знать, что за нами шпионят.

Кас изогнула бровь.

— Ты ведь все равно планировал вести себя прилично, верно?

— Я сказал, что постараюсь вести себя прилично, — поправил он.

— Тебе просто придется постараться, я думаю.

— Никаких обещаний, — один уголок его губ приподнялся. — Прошло долгих пять дней с того момента в кладовке, если ты понимаешь, о чем я.