Кас удалось сделать еще несколько шагов к нему, прежде чем верхняя часть дверного проема рухнула.

Она вскинула руки, чтобы защитить себя, а затем опустила их как раз вовремя, чтобы увидеть лицо мальчика, теряющееся в водовороте пламени и дыма.

Она почувствовала, как в горле поднимается крик. Он так и не вышел. В горле у нее было слишком сухо — настолько сухо, что становилось трудно глотать или даже дышать, не говоря уже о том, чтобы издавать какие-либо звуки. Она должна была продолжать идти, продолжать ползти, чтобы как-то попасть в эту комнату.

Ее кожа покалывала. Возможно появлялись и лопали волдыри, из-за жара было невозможным определить то, что на самом деле с ней происходит, и та же самая жара заставила ее поверить, что покалывание могло быть ее магией, и что она все еще могла каким-то образом защитить ее и этого мальчика, если бы она могла просто дотянуться до него.

Этой безумной веры было достаточно, чтобы она перепрыгнула через упавший дверной косяк и все балки, которые он повалились вместе с ним. Поднявшееся от всего этого пламя каким-то образом не зацепило ни штаны, ни сапоги, и она неуклюже приземлилась на другой бок, но удержала равновесие.

И там на полу лежал мальчик, свернувшись калачиком, без сознания.

Она взяла его на руки и продолжила движение.

Она не знала, куда идет. Дым клубился гуще, чем когда-либо. Казалось, он направлялся к чему-то справа от них. Ее ошеломленный разум решил проследить за этим движением, и вскоре она уловила отблеск темно-синего неба через то, что она приняла за далекое окно. Ее глаза были такими же сухими, как горло, и ей отчаянно хотелось закрыть их.

Но она не собиралась упускать из виду это голубое пятно.

Она следовала за ним, как за последней каплей воды в пустыне.

А затем, прежде, чем она даже осознала, что делает, она прыгнула через низкое отверстие и вылетела из ада так же безрассудно, как и ворвалась в него.

Она, спотыкаясь, встала на ноги и сделала несколько десятков шагов или около того, прежде чем усталость одолела ее, и она снова потеряла равновесие. Она перекатилась на землю, все еще крепко прижимая ребенка к себе и пытаясь смягчить его падение. Как только они оказались на колючей траве, она обвилась вокруг него и продолжала пытаться заслонить его от дыма, который волнами накатывал на них. Ветер развевал угольки, по двору распространялись маленькие костры, прожигая дорожки, которые подходили в опасной близости к тому месту, где скорчилась Касия.

Она знала, что ей нужно встать, чтобы добраться до более безопасного места.