Мир «Акиры» также может быть связан с фестивалем или карнавалом в сюрреализме и ощущении зарождающегося хаоса. В самом деле, банды байкеров в фильме (банда Тэцуо и Канэды и их враги, группа, названная весьма значительным образом: «Клоуны») повторяют важную роль, которую молодые люди играют на настоящих фестивалях. Во время мацури (фестиваля) группа молодых мужчин (к которым с недавнего времени стали присоединяться женщины) совершает обход улиц в религиозном опьянении и экстазе, неся на плечах фестивальное святилище. По убеждению верующих, в этом святилище временно пребывает бог. Во многих отношениях безумные блуждания байкеров, достигающие состояния удовольствия, вызванного скоростью, которое Сато Икуя называет «потоком», являются светским эквивалентом этого праздничного состояния «Акиры». Возможно даже, что сам таинственный «Акира» (когда-то реальный человеческий ребенок, но теперь существующий только в форме пробирки) похож на синтоистское божество внутри святилища, существо, которое, по сути, является свободно парящим символом, на который верующие проецируют свои мечты и кошмары.

Европейское представление о карнавале и мениппее выражается в «Акире» другими важными способами, например, в общей структуре, которая не просто встряхивает условности общества, но фактически опрокидывает их. В то время как «японские мацури стремятся к равенству в обществе, а не к противоположному»[313], кульминация «Акиры» явно основана на полном перевороте. Это очевидно в финальной сцене, в которой Тэцуо произносит «Я – Тэцуо», предполагая новый мировой порядок. В версии манги это выражено еще ярче, поскольку Тэцуо фактически становится правителем на земле, что является вопиющим изменением его ранее маргинального статуса. Последняя последовательность ужасающих мутаций Тэцуо также предполагает наличие мениппеи. В отличие от уравновешенного интеллекта и сострадания Навсикаи, Тэцуо представляет собой ходячий сборник «необычных, ненормальных моральных и психических состояний»[314], и его причудливые физические метаморфозы действуют как визуальные подтверждения внутренней суматохи. Таким образом, его последние мутации и предполагаемый апофеоз могут восприниматься как освобождающие, хотя только на полностью эгоистичном уровне, поскольку он преодолевает все социальные границы, которые изначально сдерживали его. Напротив, возрождение Навсикаи – это возвращение к еще большей ответственности в качестве защитника/спасителя мира.

Одна общая черта между «Акирой» и «Навсикаей» – это мессианские и сверхъестественные атрибуты главных героев, хотя их соответствующий мессианизм проявляется по-разному. В фильме мы видим, что Тэцуо объединен с Акирой, самым могущественным и опасным из психических мутантов, чье появление с нетерпением ожидают различные культы, действующие в Нео-Токио[315]. Однако в роли мессии Тэцуо отрицательный и солипсистский, потому как он сеет разрушение и затем создает новый мир, который не подходит для остального человечества.