Одним из наиболее заметных аспектов «Евангелиона» является его психологическая несогласованность. В отличие от трех других работ, рассмотренных ранее, здесь практически отсутствует ощущение катарсиса. Вместо этого сериал и фильм заканчиваются на ноте мрачной двусмысленности, а персонажи по-прежнему находятся в ловушке мира устрашающих и загадочных внешних сил, которые не допускают реальной надежды на разрешение.

Следовательно, в отличие от более типичных работ, ориентированных на действие, большая часть реального действия в «Евангелионе» носит психологический характер. Таким образом, несмотря на необходимые и поистине пугающие сцены битв с Ангелами, в сериале преобладают сцены, в которых персонажи ссорятся и оскорбляют друг друга или же погружаются в глубокие размышления о своем охваченном тревогой детстве и о несостоявшихся и разочаровывающих родителях. Отнюдь не потенциальные молодые герои, каждый персонаж отягощен воспоминаниями о таких трансгрессивных эпизодах, как отказ от родителей и сексуальное предательство. Как резюмирует критик Хироюки Араи, они «все травмированные, обездоленные, сверхчувствительные люди»[323]. Это психологическое несоответствие проявляется в различных элементах сериала. Критики отметили необычное использование неподвижности в сериале для передачи богатства тончайших психологических оттенков. Например, Симоцуки Таканака обсуждает сцену в третьей серии, в которой два раздраженных персонажа, Аянами Рэй и Аска Лэнгли, не двигаются и не разговаривают в лифте около 50 секунд (удивительно долгое время для аниме и даже для телевидения в целом), где течение времени передается шумом лифта, а не каким-либо механическим движением. Как объясняет Симоцуки: «Эта неподвижность почти немыслима в типичном аниме, но ощущение психологического напряжения, возникающее между отведенными взглядами Аски и Рэй, создает почти удушающе плотное пространство»[324]. Даже когда происходит действие, оно часто усиливает умный, едкий диалог. Так, одна сцена показывает Рицуко Акаги, одного из ведущих ученых NERV, пытающейся наладить компьютерный «мозг» и вспоминающей свою мать (чей мозг буквально стал частью компьютера, который она ремонтирует). Пока Рицуко проникает в мозг острой иглой, она хладнокровно комментирует: «Мне никогда не нравилась моя мать. Я никогда не поступала, как моя мать».

Когда происходит более традиционное действие, оно принимает особенно жестокую форму, например, когда Синдзи буквально забивает вражеского Ангела до смерти или когда Аску духовно надломляет Ангел, с которым она сражается. Полнометражный фильм, не ограниченный телевизионной цензурой, еще ожесточеннее и содержит более откровенный сексуальный подтекст, чем сериал. Кроме того, в отличие от финала телесериала, он ослепляюще и почти бессвязно апокалиптичен, наполнен сценами разрушения, смерти и возможного возрождения в огромных масштабах.