Сверхчеловеческие качества Навсикаи чисто конструктивны, они позволяют ей общаться с ому и вдохновлять их на сострадание к человечеству. Более того, Навсикая жертвует собой поистине мессианским образом.

Сверхчеловеческие качества Навсикаи чисто конструктивны, они позволяют ей общаться с ому и вдохновлять их на сострадание к человечеству. Более того, Навсикая жертвует собой поистине мессианским образом.

Оба фильма также опираются на фундаментальные образы апокалипсиса – разрушения. Визуально захватывающие сцены взрывов и насилия позволяют многим зрителям найти парадоксальное возбуждение в видении катастрофы, что позволяет им достичь своего рода катарсиса. По словам исследователя Библии Тины Пиппин, катарсическое разрушение, часто связанное с фантазиями о мести, является самым основным элементом традиционного апокалипсиса, позволяющим зрителю/читателю получить удовольствие от наблюдения за концом зла или опасности и переживания его окончательного преодоления суррогатным способом[316]. Это очевидно в кульминации «Навсикаи», когда ярость и враждебность нападающего ому буквально исчезают на глазах у зрителя. Цвет радужек ому меняется с ярко-красного на приглушенно-синий, когда они останавливают бег и отступают в лес.

В современных текстах уничтожение зла менее важно, чем само разрушение, «удовольствие устраивать беспорядок», по словам Сьюзен Зонтаг[317]. Разрушительный финал «Акиры» оставляет нас, наконец, перед самым совершенным современным зрелищем, «непристойным экстазом отчуждения», как выразился теоретик культуры Жан Бодрийяр[318].

Кажется обоснованным, что современные зрители переживают катарсис как с «Акирой», так и с более традиционной «Навсикаей», хотя она не допускает карнавального ниспровержения власти и иерархии. Как говорит Бахтин: «Карнавал – это праздник всего уничтожающего и времени обновления. <…> Радостная относительность всей структуры и порядка всей власти и иерархического положения»[319]. Повествование «Акиры» одновременно воплощает и прославляет эту относительность структуры.

В то время как сцены разрушения «Навсикаи» воссоздаются рамками обновления и возрождения, а деструктивность «Акиры» – карнавальным характером, следующая работа, «Легенда о сверхдемоне», переводит разрушения на гораздо более тревожный уровень, где они кажутся скорее гнетущими, чем катарсическими. Мрачный тон вступительной сцены, в которой демоны насилуют человеческих женщин, в то время как замогильный голос предупреждает «высокомерное человечество», сохраняется и усиливается на протяжении всей остальной части фильма и его многочисленных версий OVA.