К тому времени, когда отец Генриха занял трон в конце лета 1399 года, закон, похоже, стал более серьезно относиться к угрозе, которую лоллардия представляла для общества. Одна из причин этого, вероятно, заключалась в том, что идеи некоторых наиболее экстремистских сторонников этой религии теперь были лучше поняты, а реальная угроза, которую они могли представлять, получила более широкое признание. Важно также, чтобы ересь рассматривалась в широкой перспективе проблем новой династии: заговор нескольких графов, который угрожал жизни короля и престолонаследию в начале 1400 года; предполагаемое выживание Ричарда II (которое должно было затянуться до правления его сына); вспышка восстания в Уэльсе в конце 1400 года (которое должно было стать проблемой на десятилетие и более). Мы можем сказать, возможно, с некоторой долей справедливости, что Генрих IV платил цену, которую платит большинство узурпаторов, а именно — отсутствие безопасности. Очевидно, что ересь теперь рассматривалась не только как угроза церковной власти и дисциплине. В сознании все большего числа людей она становилась опасностью для светской власти, что нашло отражение в растущем участии мирской власти в розыске и наказании еретиков, что происходило, по крайней мере, с 1388 года.

Необходимое законодательство было принято парламентом, собравшимся в начале 1401 года. Но еще до этого Уильям Соутри, капеллан из Норфолка, который уже был осужден за ересь в 1399 году, стал первой жертвой (возможно, за всю историю) антиеретических настроений в Англии. Соутри преподавал смесь еретических взглядов: что после освящения хлеб евхаристии остается хлебом, и не более того; что для священника важнее проповедовать, чем произносить положенные молитвы; что мощи святых более достойны почитания, чем истинный крест, ибо только Христос, а не его крест, должен удостоиться такой чести. 26 февраля, после того, как тремя днями ранее он был объявлен неисправимым еретиком, его лишили всех священнических полномочий, и в тот же день, в результате действий, которые вполне обоснованно считаются заранее спланированными, он был публично сожжен в Лондоне, в пример другим[933].

Лишь некоторое время спустя духовенство подало петицию королю в парламент с просьбой принять меры против того, что они считали растущей угрозой ереси. Те, кто учил или даже тайно верил во что-то противоречащее церковному учению, должны были наказываться штрафом, который должен был определить парламент; все проповедники должны были иметь лицензию от епископа; а написание или копирование еретических произведений занимало видное место в списке опасений по поводу текущей ситуации, высказанных духовенством. Статут, появившийся в результате петиции, известный как De Heretico Comburendo[934], дал духовенству все, что оно хотело: епископы получили часть своих полномочий по заключению в тюрьму осужденных за ошибки; еретические сочинения должны были быть выданы под страхом тюремного заключения или штрафа; а не отрекшиеся или неисправимые еретики должны были быть публично сожжены. По специальной просьбе духовенства, закон не должен был вступать в силу до Пятидесятницы, чтобы его содержание могло стать известным всей стране. Это решение, казалось, противоречило духу, который привел к тому, что Соутри был казнен по королевскому приказу еще до официального прошения духовенства о принятии закона.