Принятие статута De Heretico Comburendo означало, что те, кто симпатизировал лоллардам, должны были быть очень осторожны в своих словах и писаниях. Неизвестно, придерживался ли Генрих IV твердых взглядов на ортодоксию[935]. Он был в прекрасных отношениях с сэром Джоном Чейном, членом парламента от Глостершира, который по случаю первого парламента нового правления был избран спикером, но архиепископ Арундел вынудил его уйти в отставку, когда на заседании церковного собора, проходившем в то же время, стало известно, что он давно является врагом Церкви и придерживается антиклерикальных взглядов[936]. Это не испортило отношений между королем и экс-спикером, который вскоре стал членом королевского совета и в последующие годы неоднократно верно служил короне. Если при дворе Генриха и были рыцари-лолларды, как и при дворе Ричарда II, то, судя по всему, к ним относились терпимо. На заседании парламента в Ковентри в 1404 году они открыто заявили о себе. Томас Уолсингем сообщает, что по этому случаю архиепископ Арундел пожаловался королю, что он был глубоко оскорблен некоторыми членами королевской свиты, которые, казалось бы, отвернувшись, не оказали чести гостии, которую несли в процессии[937]. В том же парламенте (1404 г.) было предложено, чтобы доходы от церковных богатств в течение года перечислялись в королевскую казну, что рассматривалось как одно из решений финансовых трудностей, с которыми столкнулась страна в то время[938]. Для духовенства такое предложение было созвучно кипящим дебатам об их правах на владение источниками богатства, что было анафемой для многих лоллардов, считавших неправильным, что истинный последователь Христа должен владеть избытком благ этого мира. Примерно два года спустя, во время долгого парламента 1406 года, Арунделу снова пришлось жаловаться королю, на этот раз на одного из своих ближайших помощников, Роберта Уотертона, который якобы побудил слугу сделать неприличный жест в сторону проповедника, когда тот защищал право Церкви на владение мирскими благами[939]. Томасу Уолсингему показалось, что настало время предпринять шаги, чтобы противостоять подобным нападкам на Церковь, ее практику и ее вероучение.

К последним дням 1406 года реакция принца на ересь начинает становиться очевидной. Очень поздно в парламенте, который стал свидетелем непочтительного жеста слуги Роберта Уотертона, спикер Джон Типтофт представил королю петицию, в которой заявители во главе с принцем и включая духовных и мирских лордов королевства просили Генриха принять решительные меры против тех, кто стремится подорвать Церковь, веру и таинства[940]. Церковь, подчеркивалось, была наделена как предшественниками короля, так и другими людьми землями, доходы от которых позволяли ей поддерживать богослужение, совершать дела милосердия для живых и молиться за души умерших. Недавно, подчеркивалось (и петиция, вероятно, относилась к событиям, произошедшим в нынешнем парламенте), некоторые враги Церкви пытались настроить людей против нее, отказывая ей в праве на владение землей. Если не принять срочных мер, чтобы предотвратить это, следующим этапом для таких людей будет попытка захвата земель светских лордов, что, несомненно, приведет к окончательному разрушению королевства. Кроме того, некоторые люди пытались посеять раздор, утверждая, что Ричард II все еще жив, а другие добавляли ложь и лживые пророчества в попытке уничтожить власть короля, его наследника и всех его лордов. Теперь податели петиции смиренно взывали к защите закона; любой мужчина или женщина, проповедующий или подстрекающий других против Церкви, ее учения или таинств, призывающий других лишить ее богатства или настаивающий на том, что "глупец" по имени Ричард II все еще жив, должен быть арестован и предстать перед парламентом, чтобы ответить за свое преступление. Они настоятельно требовали, чтобы объявление этого закона было сделано как можно шире и как можно скорее, и чтобы он вступил в силу на следующий праздник Богоявления, а именно 6 января 1407 года.