Вставив наушники в уши, Женя подключил их к телефону.

Открыл плей-лист.

Adele – Hello

…Hello. Its me. Женя закрыл глаза. Песня, которую он слышал много раз, казалось, звучала совсем по-другому. Как будто только сейчас он услышал ее по-настоящему.

– Hello from the outside. На секунду ему показалось, что музыка играет не в наушниках, а в больнице. Громко, но не оглушающе, отражаясь от коридорных стен и проникая в каждый уголок. Он отчетливо слышал фоновые отголоски хора. Слышал звучание каждой струны, каждую клавишу пианино.

Жене очень хотелось подпеть, стать частью происходящего. Но взять высокие ноты у него не получалось, поэтому он беззвучно шевелил губами в такт, боясь сфальшивить и испортить идиллическую красоту.

По щекам побежали слезы эйфории.

…At least I have – проносилось по всей больнице.

Женя был уверен, что он никогда не слышал ничего прекраснее. Ему казалось, что он находится посреди огромного органного зала, куда его постоянно водили в детстве.

Казалось, что песня посвящена ему. Ему, стоящему в темном углу с бледным и осунувшимся лицом.

Открыв глаза, Женя сделал глубокий вдох. На лице застыла блаженная улыбка. Он был готов.

В палате стояла тишина. Беззвучно прикрыв дверь, Женя снял туфли, чтобы не издавать шума при ходьбе. Он бесшумно подошел к первой койке и аккуратно заглянул в лицо спящей. Женщина мерно и даже несколько умиротворенно сопела, лежа на спине. Женя аккуратно взял ее за руку. Рука казалась теплой, чуть шершавой и очень приятной на ощупь. Ее не хотелось отпускать, хотелось гладить и перебирать пальцы. Наверное, сказывалась морфийная эйфория. Он даже хотел, чтобы женщина проснулась – он бы ее успокоил и уверил бы ее, что она в безопасности. Но поддаваться порыву было нельзя.

Женя бережно положил ее руку на одеяло и подошел к следующей койке.

Девушка с обесцвеченными бровями и мышиного цвета волосами.