— Не горюй, cherie. Нельзя не признать, он красавчик. Но к этому не прилагается приличного дохода.

Эмили вздохнула.

— Да если бы я могла заставить себя кокетничать с приличным доходом, к которому прилагается лицо, похожее на пудинг. Ладно. — Она потрепала своего мерина. — По крайней мере, конюх сегодня дал мне красивого коня.

— Какой же он трудяга, — скорчила гримаску Лилли.

— Только для тех, кто сам не хочет работать.

— А. Ну да. Тоже верно.

— А я заметила, что тот конюх, который потом пропал, — Эмили искоса взглянула на Лилли, — довольно много знал про твои… предпочтения.

Лилли застыла в напряженном молчании, стараясь сохранять непроницаемое лицо. Эмили никак не могла знать, сколько раз Лилли заходила прошлой осенью в стойла, чтобы поговорить с итальянцем. Если только слуги не наболтали ей.

— В смысле, каких лошадей надо седлать для тебя. — Но лицо Эмили говорило о большем.

Лилли отвернулась.

— Он всегда седлал мне самых нервных гунтеров Джорджа.

— Да. Наверное, он чувствовал, что ты любишь рисковать.

Лилли рассмеялась. Это прозвучало фальшиво даже для нее самой.

— Ну да, или же он пытался помочь мне поскорее свернуть шею. — Она прикрыла глаза рукой, заслоняясь от солнца. — И где же этот твой дядюшка?

— Лилс.

Лилли повернулась в седле, подняв правое колено почти до самой лошадиной шеи.

— Лилс, это же хорошо, что тот итальянец пропал — ну, для тебя же самой. Нет, можешь не отвечать мне. Просто скажи вот что — тебе правда интересно с моим дядей? Только честно.

— Я… — Лилли медленно и осторожно подбирала слова. — В твоем дяде Джордже есть нечто такое, что я редко встречала в мужчинах нашего класса.

— Да?