Она выгнула ступни в воде.
Просто потрясающе, как в Билтморе заботятся о каждом желании и капризе гостей. Кроме спокойствия души.
Лилли вздохнула. Если она и выглядит неприлично со своей задранной юбкой и голыми до лодыжек ногами, то… пусть так и будет. У нее красивые лодыжки. А если еще удастся распустить завязки корсета, это вообще будет прогресс.
Посидев какое-то время в одиночестве, она почувствовала, что ее спина расслабляется. И в это время от дальнего конца бассейна, через коридор, до нее донеслись звуки, отражающиеся от каменных стен. Из гимнастического зала.
Поднявшись, Лилли прошлепала к двери и заглянула туда: висящие канаты, аккуратно выложенные вдоль стены гири, брусья. Но пользоваться всем этим могли только гости-мужчины.
Мэдисон Грант, в рубашке без рукавов, обернулся, не замечая ее. Его руки были бледны и бесформенны, круглый живот свисал, как непропеченное тесто. Он поднимал с пола штангу с утяжеляющими дисками.
— Просто физика, — бормотал он себе под нос, стараясь поднять ее над головой. — Правильный угол важнее простой мышечной силы.
Мимо широко раскрытых дверей основного входа в зал мелькнула служанка, Керри.
— А! — закричал Грант. — Керри!
Шмыгнув в зал бассейна, Керри прижалась спиной к стене.
Горничная и Лилли долго в молчании смотрели друг на друга. Лилли изучала ее: рыжие волосы, убранные под форменный чепец, круто вьющиеся локоны вокруг лица. Загорелые щеки, даже сейчас, зимой. Грубые руки — потрескавшаяся на косточках, почти кровоточащая кожа — крепко сжимают бутылку портвейна и стакан.
Не сказав ни слова, служанка шагнула вперед, наполнила стакан и протянула его Лилли.
— Хм. Как вовремя вы появились, чтобы наполнить мой стакан. — Они продолжали смотреть друг на друга. — Надо сказать, заварили вы кашу.
Лицо девушки было бесстрастным.
Лилли наклонилась ближе.
— Говоря откровенно, я наслаждалась этой историей с Грантом, пойманным с филактериями в руках.
—