— Мистер Катафальмо, — повторила Лилли, выручая его. — Я как раз хотела сказать вам и вашему хозяину, что я узнала — оказывается, Лебланк был нанят моим отцом, и теперь он уедет из Эшвилла навсегда. Я отправила отцу телеграмму, чтобы он прекратил поиски человека, который, — она не смогла произнести слово убил, — был обвинен в смерти шефа Хеннесси.

Они с Солом обменялись взглядами, от которых было больно обоим.

Сол Катафальмо имел все права раскрыть, что именно ее отец был возможным организатором всех погромов и линчевания, что он больше всех выиграл от того, что итальянское сообщество утратило контроль над верфями. И, может, он еще не раз сделает это. Хотя ради него самого она надеялась, что он не станет этого делать. Ее отец умел уничтожать всех, кто вставал у него на пути.

Глаза Лилли скользнули к малышу Нико. Глядя, как он хромает и прижимается к брату, она почувствовала непривычный укол вины. Его нога была искалечена в результате погромов, что она видела из окна той ночью в Новом Орлеане, — погромов, которые, как она знала, были спровоцированы ее отцом.

Потом, позже — завтра, через неделю или через год — она подумает об этом как следует. Может, даже заявит об этом отцу.

Сейчас же она могла думать только о том, какую жертву она приносит, уезжая. Даже не одну, а две — и обе очень болезненны. Отказаться от положения, богатства и Джорджа до того, как он попросит ее стать его женой. И, кроме этого, отказаться от страсти, которая привела бы ее к нищете и изгнанию из общества, чего она, скорее всего, не вынесла бы.

Внезапно ее рука скользнула к сумочке и развязала шелковые шнурки. Она вытащила оттуда сложенную пачку бумаг, истрепанную временем. Развернув, она протянула их Джорджу.

— Я уже давно должна была отдать вам это.

Он пролистал рисунки и широко раскрыл глаза. Потом обернулся к ней.

— Но это прекрасно. Это же не вы…

Она рассмеялась.

— Ну конечно, не я. Это сделал ваш конюх, вот этот самый. Возможно, если сын Ричарда Ханта все еще работает с вами, он будет заинтересован в способном ученике.

Быстро кивнув Солу Катафальмо, она отвернулась, чтобы никто, и особенно Джордж, не заметил блеснувших в ее глазах слез.

— Я очень, очень полюбила ваш Билтмор, — прошептала она.

Джордж прижал ее руку к щеке и на секунду задержал там. Жест настоящего друга, подумала она. И на секунду задумалась о том, каково это — быть хорошими друзьями с собственным мужем.

— Au revoir,Джордж, — прошептала она.

И Монкриф, лакей, помог ей забраться в коляску.