— Мне так жаль, что вы не можете остаться.

Слегка качнувшись к нему, потому что даже сейчас она не могла совсем уж отказаться от охоты, она ответила на это пожатие.

— Ах, если бы я могла…

Выражение его лица смягчилось.

— Я понимаю, семейные дела требуют постоянного внимания.

— Да, — согласилась она. Потому что он действительно понимал это. Он был очень привязан к своей семье.

Она заглянула в его карие, поэтические, печальные глаза. И увидела там человека, который при некотором небольшом усилии — еще несколько долгих прогулок с Седриком, еще несколько ее серьезных расспросов про Сарджента и Ренуара на его стенах, еще несколько поездок верхом по его драгоценным горам — вполне мог быть убежден в том, что влюблен в нее.

Он уже несколько недель как запутался в силках, убеждала она себя. Осталось лишь сделать последний рывок. Но, к собственному ужасу, она понимала, что не может этого сделать. Что Джордж Вандербильт слишком нравится ей, чтобы становиться его женой.

Потому что при всех своих достоинствах, образовании и путешествиях по всему миру Джордж Вандербильт в душе оставался маленьким мальчиком, который хотел любить и быть любимым. Который хотел доверять и вызывать доверие.

Честность погубит меня, подумала Лилли.

Чем больше она привязывалась к нему, тем лучше понимала, что не сможет обманывать его по поводу того, кто она есть на самом деле и как далеко могут заходить все ее порывы и инстинкты человека действия. И по поводу своих чувств она тоже не сможет обманывать Джорджа. Чувств, которые, к ее полному ужасу, были направлены совершенно в другую сторону. Туда, куда она сама не сможет пойти никогда в жизни.

Но которые сейчас сами направлялись к ней. Итальянский конюх с его маленьким братом приближался к ним.

У нее сжалось сердце.

Но на сердце можно не обращать внимания.

— Мистер Сальваторе Катафальмо, — приветствовала она.

Он остановился возле своего хозяина.

— Мисс Бар… — он не закончил слова, как будто у него перехватило горло. И отвернулся. И снова посмотрел на нее. Своими черными выразительными глазами. Которые сейчас были печальны. Ужасно, необратимо печальны.