Невиданная девушка, о которой все столько говорили, оказалась чернее самой черной сажи. Несколько дам, вскрикнув, лишились чувств, кажется, напугав гостью, которая обводила присутствующих карими глазами с яркими белками.

— Чем она вымазана? — зашептал кто-то.

— Это ее кожа, — ответили непонятливому.

Один даже высказал предположение, что ее цвет можно осветлить, если хорошенько потереть, но предпринять это действо было невозможно, поскольку девушку взяла под покровительство королева, ограждая ту от чересчур назойливого или невежливого внимания.

— Я хочу уйти, — произнесла Алекто, чуть склонившись к леди Рутвель, и фрейлина кивнула.

— Хорошо, я пойду с вами.

— Нет, не прерывайте из-за меня своих занятий. Я справлюсь сама.

Чуть подумав, леди Рутвель кивнула.

— Хорошо, я скоро к вам присоединюсь.

* * *

Вульпис остановился в коридоре, водя носом по полу. Он почти чувствовал, как трепещет сердце голубя, аромат которого еще наполнял все вокруг. Нос щекотнуло перышко, и вульпис блаженно зажмурился, втягивая воздух. Совсем молодой: теплый и свежий. Пасть заполнилась слюной, стоило представить, как клыки вонзятся в мягкую сладкую плоть. Насладившись этим образом, он поспешил было дальше, но тут взгляд выхватил какую-то искру.

Вульпис замер с занесенной лапой, прищурившись и склонив голову набок. А потом осторожными мелкими шажками приблизился к щели за сундуком. Протиснув лапу, после пары попыток подцепил эту вещь и выволок наружу.

Некоторое время рассматривал диковинку, а потом почувствовал, что должен. Должен отнести ее туда, куда звал зов. Со вздохом сомкнув на ней зубы, он поспешил вперед, с сожалением прощаясь с добычей и почти слыша, как вдали затихает биение крохотного сердечка того, кто благодаря счастливой случайности только что избегнул участи, которую он ему уготовил.

* * *

Опустившись на каменный бортик, Алекто принялась обводить пальцем каменный цветок, пытаясь сосредоточиться на его узоре и ни о чем не думать. Но память, как назло, не желала отступать. Когда она ехала в замок, то представляла все совсем по-другому. Думала, что это место — средоточие благородства и изящных манер. Предвкушала встречу с королем и то, как займет достойное место среди леди и кавалеров.

Вместо этого же вдруг оказалась втянута в нечто непонятное, о чем и рассказать никому нельзя… А теперь еще и обзавелась незаслуженным пятном на репутации. Впрочем, есть тот, к кому она всегда может обратиться: она напишет отцу. Конечно, не станет рассказывать ему о том, что тревожит на самом деле, но от этого занятия у нее всегда поднимается настроение.