— Чем могу служить, ваше величество?

Сделав знак сопровождавшему ее стражнику остановиться, она увлекла меня к арке.

— С моим сыном что-то не так.

— О чем вы?

— Помните наш недавний разговор? Тогда я сказала, что Омод — хороший почтительный мальчик, а вы сказали, что беспокоиться не о чем. Но я чувствую, что он… меняется.

— В каком смысле меняется?

— Я перестаю узнавать его. Он ведет себя так, как не вел никогда прежде.

— Быть может, это взросление? Поведение моей дочери тоже не назвать образцовым. Будь моя воля, я посадила бы ее в красивую шкатулку, перевязала лентой и держала бы так до конца жизни.

— Нет, Омод, он… — Она провела ладонью по лицу. — Боюсь, ваши уроки на нем сказываются.

Я приподняла брови.

— То, что с ним происходит, действительно меняет его, — медленно произнесла я. — Это закаляет его, ведь от вашего сына требуется много терпения и мужества. Это непросто, ваше величество. Иногда болезненно. Часто очень болезненно, но это лишь поначалу, потом пойдет легче. Это нужно пройти, по-другому никак.

— Но эти его вспышки и странные новые идеи… Омод всегда был уважителен со мной, делился…

— Тогда вам повезло, ваше величество, потому что моя дочь всегда имела мнение, отличное от моего.

— Я могу что-то сделать? Как-то помочь ему, облегчить?

— Постарайтесь не волновать себя и не досаждать ему вопросами и упреками. Это пройдет.

Бланка обеспокоенно посмотрела на меня.

— Если вы в это верите…

— Я это знаю, ваше величество. И говорю это вам, как человек, на протяжении многих лет видевший перерождение самого близкого человека. Отца вашего… — Ее зрачки дрогнули, и я осеклась, докончив: — моего брата.

Она чуть кивнула.

— Я буду молить Праматерь за скорейшее выздоровление моего сына.