— Он хочет, чтобы стража ушла. До этих пор он не переступит порог дома, — пискнул он.

Почувствовав, как развеивается благодушное настроение, я повернулась к Алекто.

Она быстро опустила глаза, а потом снова посмотрела на меня.

— Миледи, пожалуйста, мне очень нужно его увидеть.

Какое-то время я раздумывала, а потом сделала знак сэру Вебрандту.

— Выйдите.

— Но, миледи… — опешил тот.

Второй рыцарь тоже растерянно на него посмотрел.

— Отойдите к соседнему дому. — Я прошла к очагу и зачерпнула в миску уголь. — Вернетесь, когда позову. И вы тоже, — обратилась я к Старой Марте и ее дочери.

Сэр Вебрандт повиновался, двинувшись к двери, но так, будто к каждой ноге была привязана гиря, и постоянно оглядываясь. Остальные тоже последовали за ним.

— Твой лекарь, должно быть, очень уверен в своих талантах и нужности нам, раз ставит условия, — заметила я, водя над миской рукой и не отрывая глаз от мерцающих углей, дарящих спокойствие от осознания, что Покровитель близко. — Или же совершил какое-то преступление, раз так не любит стражу.

Алекто промолчала.

Когда наконец дверь открылась, я с удивлением увидела хрупкого юношу.

На нем была одна только рубаха, снежинки оказались почти незаметны в белых волосах. Он ответил мне прямым спокойным взглядом — казалось, он смотрит сквозь меня или, скорее, внутрь меня.

— Миледи.

— Так ты и есть тот талантливый врачеватель, способный исцелить любую болезнь?

— Нет, миледи.

Я вопросительно посмотрела на Алекто, которая при его появлении приподнялась с сундука и теперь нервно сжимала пальцы.

— Разве не ты лечил дочь хозяйки этого дома?

— Я, миледи. Но я всего лишь грел ей горло. И эти труды могут сойти на нет, теперь, когда вы выставили ее на холод.