– Ну вот отпустите вы ее. А дальше что?

– Лично я сваливаю, – уверенно заявила Хильда.

– Домой? – сквозь стук зубов проронила Клео.

– Вообще. Подальше от Тобиаса и его идиотизма. То, что начало происходить, – бред какой-то. Чувствую себя шестеркой с руками по локоть в крови, соплях и слезах врагов. Фу.

– Я с тобой! – поддержала подругу Клео.

Зак устало вздохнул и, судя по шороху, подошвой затушил бычок.

– Я поставлю лестницу, а потом, как отойдем подальше от кладбища, вызову нам такси.

Путы, что сдавливали сердце Этель, лопнули. Она позволила себе немного расслабиться и воспряла духом. Первую победу она уже одержала. Следующее сражение начнется уже утром, когда она позвонит сестре и они вместе придумают, как действовать дальше.

Пока Хильда и Клео, обрадованные таким исходом не меньше Этель, поливали Тобиаса всеми существующими ругательствами, она даже подумала, что не хочет создавать девушкам больших проблем. Мысль показалась наивной и глупой, но Этель не могла отделаться от ощущения зарождающейся симпатии к недавним обидчицам.

Да, то было не искреннее раскаяние, а лишь страх. Но то, что Клео и Хильда одумались и сделали крохотный шаг навстречу переменам, – уже успех.

Слушая шорох шагов Зака и полную яда беседу девушек, Этель сгорала от нетерпения. Лежа на дне ямы, она ощущала себя опустошенной и оторванной от мира. Несмотря на боль, тело просило свободы движений, и Этель мысленно вела обратный отсчет до окончания пытки.

Сейчас Зак возьмет лестницу. Опустит ее к ногам Этель. Он спрыгнет сюда сам или это сделает кто-то из девушек? Потом на руках и ногах Этель разрежут веревки, и она взберется наверх – к траве, а не голой земле. К широкому небу, а не его прямоугольному клочку.

Но что-то в ее идеальном плане дало трещину.

– Зак! Хильда! Здесь кто-то есть, – встревоженно шепнула Клео, и вся компания сверху притихла на несколько секунд.

Тишина стала гнетущей, а напряжение застыло в воздухе свинцовой пылью.

– Охранник? – прошелестел взволнованный голос Хильды, но ответить ей никто не успел.

Треск, с каким арбуз мог бы расколоться о землю, взрезал ночную тишь. От этого звука Этель почему-то замутило и в горле появился горький привкус желчи. Она неосознанно поджала колени к груди, свернувшись калачиком, будто такая поза могла помочь удержать содержимое желудка внутри тела или сделать Этель невидимой.

Шорох ветра смешался с едва различимым звуком, словно кто-то расплескал из ладоней воду, оросив траву. А затем воздух быстро напитался тошнотворным ароматом крови.

Клео зарыдала в голос. В течение пары секунд ее плач постепенно удалялся, девушка наверняка пыталась убежать. Но с новым щелчком истерика и торопливые шаги резко стихли.