Этель грубо выдернула руку и резко встала. Движение отозвалось болью во всем теле и головокружением, от которого перед глазами поплыла темная дымка. Но даже тогда Этель не позволила Ви снова приблизиться. Она выставила перед собой руку и строго попросила, почти приказывая:

– Скажи мне. Иначе я больше никогда с тобой не заговорю.

Угроза попала прямо в цель. Лицо Ви вытянулось, брови изумленно взметнулись ко лбу.

– Я обещал тебе новый мир, Этель, и я сдержу свое слово. Когда эта реальность сольется с Изнанкой, мир откроет свое истинное лицо. Гнилые души не выживут, они сожрут сами себя.

– Гнилые души… И кто же присваивает это звание?

– Каждый сам себе судья, Этель.

– Тогда твой план – отстой. В мире полно безумцев, которые считают, что творят не зло, а справедливость.

Сказав это, Этель пронзила Ви прямым жестким взглядом. Но обретший плоть призрак упрека не понял.

– Я что-нибудь придумаю. Главное – сделать первый шаг.

– Я не позволю, – упрямо выпрямилась Этель, а Ви вдруг рассмеялся.

Его смех разливался в ночи звоном монет, брошенных под ноги бедняка. Было в этом звуке что-то неприятное, от чего хотелось отвернуться, закрыться и больше никогда не вспоминать.

– Второй раз за ночь слышу эти слова, – поделился причиной своего веселья Ви. – И второй раз за ночь они сказаны впустую.

– Второй?

– Твой друг, Каспер, упрямился. Говорил, что ни за что не позволит мне встретиться с тобой.

– Ты убил его? – ужаснулась Этель, чувствуя, как кровь отхлынула от лица.

У Этель будто выдернули опору из-под ног. Ей показалось, что еще немного, и она вновь рухнет в яму.

– Нет, – Ви отмахнулся, а Этель облегченно схватилась за грудь. – Мы даже подружились с Каспером… Иначе бы он никогда не попросил меня спасти тебя.

Этель с горечью перевела взгляд на мертвые тела, хладеющие посреди унылого пейзажа: бесконечные покосившиеся кресты кружили вокруг Клео, Хильды и Зака. Догадывался ли Каспер, что, посылая на помощь Этель Ви, он подписал своим бывшим друзьям смертный приговор?

Этель уже хотела отвести глаза от безрадостного зрелища, как вдруг заметила слабо выделяющийся в темноте разлом. Он повис в воздухе лоскутом темного бархата и отличался от обсидианового мрака лишь едва уловимым блеском.

Шанс, который нельзя упускать.