– Ронда, помоги ей!

Голос матери задевал кожу, точно ледяной ветер, несущий острые снежинки. Ронда коснулась груди, силясь унять внезапно вспыхнувшую боль, но это все равно что зажимать ладонью трещину в кувшине.

Она бежала на голос, и тропинка под ногами становилась шире и шире. В какой-то момент Ронде показалось, что разлом начал пожирать и ее, пробираться в глубь души, но все равно продолжала двигаться.

Когда из темноты вынырнул скрюченный силуэт, Ронда резко остановилась. Ей потребовалось не больше секунды, чтобы узнать человека, лежащего на подушке из тьмы. Вокруг головы матери огненным ореолом разметались волосы, а под ним растекалась алая лужа крови.

Ронда застыла, горло закупорил страх, сердце ныло от боли. Она уже видела эту картину – день аварии навсегда высечен в ее памяти.

– Помоги сестре, – голос матери звучал, несмотря на то, что ее бледные губы не шевелились.

Слезы опалили ледяные щеки. Ронде показалось, что она почувствовала на языке вкус крови, но то был лишь запах, исходивший от маминого тела. Оно вдруг шевельнулось, выгнулось в спине неестественной дугой. Голова мертвой женщины запрокинулась, и стеклянные глаза уставились на Ронду.

– Защити Этель. – Окоченевшая рука матери с треском поднялась и выгнулась, указывая в сторону бегущего разлома.

– Я пытаюсь! Я и так живу ради Этель! Она – все, что у меня есть!

Последние слова сорвались с губ вместе с каплями крови. Соленая влага окропила губы, стекала по подбородку. Ронду заколотило, а ощущение, что ее вновь выворачивают наизнанку, стало невыносимым. Она схватилась одной рукой за горло, другую прижала к ребрам, под которыми тяжело билось сердце.

Она знала слишком мало, но все равно понимала – ее время утекает, как вода сквозь пальцы.

Ронда попятилась. Прочь от тела матери, от яркого разлома и неизвестности. Это все неправда. Этель здесь нет. Но вот Ронда обернулась, и ее желание сбежать рассыпалось пеплом.

Посреди океана бескрайней мглы горел перевернутый автомобиль. Из водительского окна висела рука отца. Сквозь разбитое стекло виднелось его лицо, красное от крови. В тишине трещал огонь, а потом послышались всхлипы. Они становились громче и вскоре перешли в отчаянный детский крик:

– Помогите!

Сколько раз Ронда переживала этот момент из прошлого в своих мыслях? Достаточно, чтобы он сожрал ее душу и заполнил собой оставшуюся в груди пустоту. Он поселился в голове упертым сорняком и рос, проникая все глубже. Чувство вины за ошибку сточило Ронду настолько, что вся ее жизнь теперь крутилась вокруг одного этого воспоминания.