– По правде говоря… я тоже начала влюбляться с самого первого дня, – признаюсь с трепетом. – Вот почему я так разозлилась утром. – Снова вспоминаю о глупости. – Как ты меня нашел?
Он качает головой.
– А это не я. Я кружил по всему городу как сумасшедший, не имея ни малейшего понятия, куда ты делась, пока не заметил Эдисона, скачущего по шоссе. Последовал за ним до самого склада. – Он смотрит на коня. – У него будто был включен навигатор, настроенный на тебя.
Это нечестно. Мое сердце не вынесет такое количество ударов за один этот сумасшедший день, обрушивающихся снова и снова, когда все самое лучшее и самое худшее из того, что мне когда-либо пришлось пережить в этой жизни, распадается на части и тут же соединяется в единое целое.
Я смотрю на Эдисона, и слезы льют ручьем.
– Это он может. Он нашел меня, когда в детстве я ушла далеко от ранчо, пока у деда была важная встреча, и заблудилась. С тех пор, когда дед был занят, конь становился няней. Дедушка сажал меня к нему на спину, а Эдисон ходил и ходил вокруг дома. – Мой голос дрожит.
Дрейк прижимается лбом ко мне, придерживая, как раньше лошадь. Горло свербит.
– Он должен поправиться.
– Дай ему время, милая. Это все, что нужно нам всем.
* * *
Позже на ранчо Дрейк использует ковш трактора, чтобы помочь вывести Эдисона из перевозки в амбар. Стропы прикрепляют к потолку над самым большим стойлом в амбаре, так что у ветеринара и его помощника достаточно места, чтобы вставить капельницу в шею Эдисона для введения электролитов.
Печеночная недостаточность, вызванная обезвоживанием, – это то, чего мы опасаемся больше всего. Это убьет его.
Конь стоит в яслях для молодняка. Так назвал самое большое стойло дед, хотя и не использовал по назначению много лет. Эдисон родился в этом стойле, как и многие лошади до него. Я провела здесь не меньше времени, мечтая о лошадях, которые когда-либо родятся здесь.
Когда я перестала мечтать о них? Почему я столько лет не приезжала сюда?
Потому что мне сказали, что пора взрослеть, поступить в колледж и решить, кем я хочу быть.
Отступаю назад, чтобы освободить место для помощника доктора. Он ставит треногу с капельницей у стены, чтобы можно было закрепить ее рядом с календарем, который висел здесь целую вечность, вероятно, еще с шестидесятых годов.
Раньше я листала пожелтевшие страницы, просматривая фотографии разных пород лошадей. Желание пролистать его снова заставляет меня перевернуть одну из страниц. И сердце екает, когда вижу очередную записку.