Усиление репрессий в реальности может свидетельствовать о слабости государства, а не о его силе. Репрессии в глазах оппозиционеров и других наблюдателей могут быть признаком того, что режим вынужден идти на отчаянные меры, чтобы предотвратить потерю власти. В то же время такие действия могут заставить граждан, оппозицию и даже союзников режима почувствовать, что он зашел слишком далеко. [Этот] аргумент помогает объяснить ‹…› наличие многолюдных демонстраций после выборов. [В] середине 1990-х такие демонстрации произошли в Хорватии и Сербии после местных выборов, результаты которых власти пытались аннулировать, в Беларуси после президентских выборов 2001 года, а также в Армении и Азербайджане после выборов 2003 года. [Выборы] выражают действия в виде результатов, и эти результаты не просто показывают итоги голосования, но и выносят наглядный вердикт по таким важным вопросам, как уровень поддержки режима, его право на управление государством и, в более общем плане, качество жизни и демократии. Именно по этим причинам частота и масштаб массовых мобилизаций изменяются в соответствии с электоральными циклами, а фальсификации на выборах, по-видимому, способны отлично выводить людей на улицы. В случае фальсификаций украденные выборы усиливают общественное недовольство и тем самым формируют большое и возмущенное «сообщество ограбленных избирателей»[730].
В ходе протестов против легитимности патрональные автократии едва ли могут использовать описанные выше методы нейтрализации, потому что (1) перенаправление и негативное подкрепление – это превентивные меры, и в условиях массового протеста против легитимности слишком поздно их применять, а (2) усиление репрессий или наказание ключевых фигур оппозиции может оказаться контрпродуктивным, свидетельствуя о том, что власть находится в отчаянии[731]. Действительно, методы нейтрализации лучше всего использовать в условиях отсутствия революционной обстановки, то есть когда протест возникает не против легитимности, а против политики.
♦