«Это очень вертикальная система», – подтверждает [следователь] Алина. «В 2003 году люди платили от двухсот до трехсот долларов за работу в дорожной полиции, в зависимости от территориального расположения их поста. Контрольно-пропускные пункты в районах с большим количеством машин и богатых людей стоят дороже, чем другие. Потом начальник района говорит: „В конце месяца заплатишь мне двести или триста долларов или потеряешь работу. Я забираю ваши деньги, потому что на меня давит мой начальник“. Так что некоторую часть тех денег, которые они зарабатывают каждый месяц, они платят своему боссу, а тот своему, и все выше и выше, вплоть до министра. И так во всех сферах». В компании General Motors, ‹…› которая строит и продает подавляющее большинство автомобилей на узбекских дорогах, взятки платят, чтобы попасть в список на покупку автомобиля в ускоренном порядке, а затем они распределяются между местными дилерскими центрами и Агентством автомобильного и речного транспорта, которое отправляет долю первому заместителю премьер-министра экономики и финансов. ‹…› За деятельностью местных чиновников, включая коррупционную, внимательно следят сверху. В одном из ресторанов журналист описывает регулярные ночные видеоконференции между премьер-министром и местными чиновниками вплоть до районного уровня: «Они могут использовать эти совещания для создания драматического эффекта. Иногда они тащат людей в тюрьму, прямо на камеру. Они кричат на людей, оскорбляют их. Это способ привести их в замешательство и запугать»[878].

Аналогичная ситуация наблюдается с налоговым управлением: в либеральных демократиях оно собирает налоги согласно нормативному порядку налогообложения. Однако верховный патрон присваивает ему новую функцию, характерную для патрональных автократий: вымогательство посредством выборочных проверок и штрафных санкций, другими словами, через выборочное правоприменение и надзорное вмешательство [♦ 5.4.1.2]. Наконец, спецслужбой в либеральных демократиях, о чем мы писали в предыдущей главе [♦ 3.3.6], является государственная служба безопасности, которая в патрональных автократиях становится службой безопасности патрона. Основная задача этой службы в либеральных демократиях – наблюдение и нейтрализация угроз государственной безопасности, тогда как в патрональных автократиях – наблюдение за системной и несистемной оппозицией (партиями, НПО и даже отдельными лицами), то есть за теми, кто может потенциально угрожать позиции правящей элиты.

Что касается серого принуждения, то двумя основными типами организаций, уполномоченными на применение насилия, являются добровольные народные дружины (секции самообороны и т. п.) и частные охранные агентства, типология которых дана в Главе 2 [♦ 2.5.2]. Добровольные дружины в либеральных демократиях состоят из гражданских лиц, которые служат в качестве резерва государственной полиции с неполной нагрузкой, в результате чего они адаптируются к целям государственных правоохранительных органов. В патрональных автократиях добровольные дружины аналогичным образом помогают государственной полиции, но поскольку, как мы упоминали выше, полиция подчинена целям патрональной политики, добровольные дружины содействуют ей в достижении этих целей и служат приемной политической семье. Частные охранные агентства, а именно охранные компании и частная полиция, используются конституционными государствами для защиты людей и объектов общественного значения, таких как политики и государственные здания. В патрональных автократиях мафиозное государство нанимает их для защиты людей и объектов патронального значения, в которые могут входить места, формально не являющиеся частью государства, но считающиеся важными для неформальной патрональной сети[879].