— Пойди укради три стопки, чтоб бабы не видали. Спробуем мой «Арарат», шо тут у меня получилось. Может, его вылить надо, пока не поздно.
Гришку не надо долго упрашивать — побежал. Зять — городской парень, инженер с металлургического завода, ему нравится вся эта деревенская простота тестя, он улыбается, берет в руки бутылку, рассматривает этикетку.
— А в чем тут секрет? — спросил он. — «Столичная»?
Иван ухмыляется:
— Не, не столичная, наша, периферийная. — И подмигнул.
— Такая чистая! — удивился зять.
Гришка принес стопки, налили.
— С праздником! — сказал Иван, и, чокнувшись, они быстро выпили, будто и в самом деле боялись, что их кто-то застанет за этим делом. — Ну как? — спросил Иван.
— Хороша! Крепкая! — похвалил Гришка.
— Ну надо же! — продолжал удивляться зять. — Главное — чистая и запаха не чувствуется.
— Значит, одобряете? Всё! Оставляем на месте до обеда.
Закусили помидорами, высосали их со смаком. Иван съел свой целиком, у зятя осталась кожица, и он не знал, куда ее деть, оглядывался по сторонам. Иван помог ему:
— Да брось вон на землю, шо ты носишься с ею?
Повеселели, разговорились.
Гришка вспомнил что-то, побежал в дом. За ним вскоре ушел и зять — магнитофон настраивать: привезли с собой.
8
От нечего делать Иван взял палку, вышел за ворота. Там, возле дома Непорожнего, мужики уже дулись в домино, «забивали козла». Иван не любил эту игру, ворчал про себя на мужиков, когда они и в будний день, и в праздник, вот так убивали время. Когда же это было, чтобы мужику делать было нечего? А теперь сидя-ат… И этот лоботряс с ними, Митька Сойкин, соседский парень через дорогу. Гришкин ровесник, а пристал к мужикам как репей: не успеет с работы прийти — сразу бежит к ним черные костяшки гонять. И на работе тоже, говорят, домино из рук не выпускает. Работает он монтером в больнице, за целый день если случится где пробку заменить или другую лампу вкрутить, так это, он считает, много сделал. Часами вместе с выздоравливающими стучит костяшками где-нибудь в глухом углу коридора. И не надоедает человеку.