Новость о вводе ОКСВ в ДРА шокировала Запад. Пресса окрестила эти события «захватом» и «оккупацией»; подобные термины фигурируют в зарубежной литературе и поныне. Американский президент Джимми Картер назвал действия Кремля «нападением», «чрезвычайно серьезной угрозой миру» и «нарушением Устава Организации Объединенных Наций», а объяснения Брежнева – «полностью неадекватными и вводящими в заблуждение».

Картер предупредил, что СССР не может «вторгнуться на территорию соседа безнаказанно», – но санкции вредили США больше, чем Советскому Союзу, и не приветствовались американцами. Например, Штаты урезали поставки зерна в СССР с 25 млн тонн до 8 млн тонн – и американские фермеры протестовали, потеряв огромные доходы, в то время как Аргентина и другие страны компенсировали Кремлю импорт по более низкой цене. Москва также обошла эмбарго Вашингтона на продажу высоких технологий, покупая их в Европе. Запрет рыбной ловли в американских водах и задержка открытия консульств в Нью-Йорке и Киеве не возымели серьезных последствий. Зато бойкот Олимпиады-1980 в Москве под руководством США[167] привел к тому, что советские спорсмены завоевали больше всех медалей – 195. Проанализировав ситуацию, администрация Картера приняла теорию, согласно которой ввод ОКСВ в Афганистан интерпретировался как часть империалистического натиска на морские порты и нефть Персидского залива – то есть Вашингтон разыгрывал старую карту, актуальную для Российской империи XIX в. Президент анонсировал «доктрину Картера», на основании которой Штаты обязались ответить силой на советскую экспансию в регионе Персидского залива. Впрочем, как только ОКСВ застрял в Афганистане, дальнейшее продвижение советских войск казалось весьма сомнительным, – но события 1979 г. надолго определили советско-афганские отношения.

14 января 1980 г. Генеральная Ассамблея ООН приняла резолюцию № A/RES/ES-6/2 «Положение в Афганистане и его последствия для международного мира и безопасности», в которой выразила «глубокое сожаление» и обеспокоенность судьбой беженцев, а также призвала вывести «все иностранные войска» из ДРА. Резолюция не имела обязательного характера: за нее проголосовало 104 страны, против – 18, воздержались – 18. Позже в 1980 г. аналогичные резолюции вынесли Движение неприсоединения и Организация Исламская конференция[168].

Так или иначе, многие государства – особенно бывшие союзники и сателлиты СССР из числа стран третьего мира – критиковали политику Кремля в Афганистане. Советник президента США по национальной безопасности Збигнев Бжезинский (1928–2017) подтвердил, что ЦРУ начало помогать моджахедам еще в июле 1979 г. – однако впоследствии он ратовал за более интенсивную программу помощи. Это воодушевляло мусульманские (в том числе и формально светские) страны, для которых Афганская война была в первую очередь джихадом против «неверных». В 1980 г. американский министр обороны Гарольд Браун посетил КНР – и Пекин согласился предоставить душманам автоматы, гранатометы и зенитные орудия через Пакистан; для Китая это был выгодный и безболезненный способ доставить неприятности своему советскому конкуренту. Кроме того, Штаты получали оружие из Египта, Саудовской Аравии и Индии – и переправляли в ДРА. Европа, напротив, выступала за мирное урегулирование конфликта, ибо, по мнению большинства европейских правительств, Вашингтон чересчур остро реагировал на происходящее – принимая во внимание относительную неважность Афганистана в стратегическом плане и с учетом того, что никто все равно не мог ничего поделать.