– В смысле – за что? За что чай или кофе? Просто я радушный хозяин, вот и…

– Ну не придуривайтесь, – прикрыла глаза Марина. – Вы же понимаете. Три месяца мою семью терзали. Сначала моего мужа по подложному делу задержали, мучали в СИЗО, избивали. Потом меня замордовали этим делом с театром. Вот я и пришла спросить: за что? За что нам такие мучения? Я не знаю, наверное, я глупый человек, но у всего же есть какая-то цель, наверно, зачем-то нам надо было пострадать, чтобы мой сын не спал ночами и плакал, да? Вот я и пришла, – она посмотрела на Боброва, – узнать у того, кто всё это устроил: за что нам всё это?

– Устроил? Я?! Боже упаси! – усмехнулся Бобров, после чего успокаивающе поднял руку: – Нет, я лишь воспользовался возможностью. Вы, наверное, думаете, Марина Дмитриевна, что это я инициировал дело против театра? Но уверяю вас: я не знаю, как это было, – он развел руками. – Просто я услышал, что такое вот дело заведено, проходят обыски, людей арестовывают… А мне, так уж совпало, как раз нужен был свой небольшой театр, – произнес он с какими-то кошачьими интонациями и обаятельной улыбкой. – А потом была небольшая аппаратная борьба, только и всего. Ну, немножко заигрались в процессе, теперь вот – переезжаем.

– Вы не ответили на вопрос, – у Марины задрожали губы. – За что?

– Дорогая Марина Дмитриевна! Ну разве вам самим не хотелось бы взять отпуск, отдохнуть немного от судейской мантии, которая с вас нет-нет да и падает? Ну вот и мне хотелось отдохнуть от вот этого всего. Политика, борьба, интриги… Ну захотелось мне театр свой, чтобы там представления ставить. Плохое желание, что ли? Непонятное? Ну, люблю я искусство! – воскликнул он. – Не мыслю я себя без него! Чего ж теперь, с моими возможностями – это всё упускать?

Марина молчала. В уголках глаз появились слёзы; она пыталась их сдерживать, но потом одна сбежала вниз по щеке, и Марина заплакала.

– О, Марина Дмитриевна, простите, что так вас расстроил! Может, водички принести? Андрюша! – он крикнул секретарю в проход. – Принеси даме воды! А вы, Марина Дмитриевна… – он сделал шаг вперед и наклонился.

Марина вскочила и вышла из комнаты так же быстро, как и вошла, едва не сбив с ног растерянного секретаря.

– Роскошная женщина, – цокнул Бобров ей вслед. – Еще и блондинка.

Андрей всё еще стоял со стаканом воды и непонимающе глядел на начальника.

– Ну давай его сюда, чего добру пропадать.

Бобров потягивал воду и смотрел в окно, пока мимо него сновали рабочие с коробками, веревками и крюками, и шумно заворачивали вещи. Бобров смотрел, как ветер подхватывает падающие с деревьев листья и несет их прочь по пустой Старой площади, куда-то в сторону Зарядья, туда, где зеленая Москва-река хранила свои секреты, а впридачу и всю таблицу Менделеева.