Грустная домашняя сцена тронула Мори. Он взволнованно постучал в стекло. Она тут же подняла голову, повернулась к террасе, затем отложила в сторону рукоделие, медленно подошла к стеклянной двери и открыла ее. Целую минуту она сверлила его взглядом, а затем спокойным твердым голосом без малейших признаков волнения сказала:

– Мой бедный друг, у вас совершенно больной вид. Входите! Я вам помогу. Ну вот. – Она взяла его за руку и подвела к дивану. – Вы должны сесть и отдохнуть.

– Благодарю вас, – пробормотал он, с трудом дыша. – Как видите, я неважно себя чувствую. Вы, наверное, помните, я повредил себе спину. Она до сих пор побаливает.

– Да, – сказала Фрида, возвышаясь над ним. – Три раза я видела на берегу озера, как вы пытались прогуливаться. И я сказала себе: несчастный человек, вскоре он придет ко мне.

Ни одной нотки, ни малейшего признака торжества в голосе или манерах, а лишь спокойное участие, словно она имела дело с любимым, но упрямым учеником.

– Я чувствовал, что должен прийти, – поспешил он оправдаться. – Нельзя же было уехать, навсегда оставив нашу ссору неулаженной. Я… отправляюсь в путь послезавтра.

Она не ответила, а присела рядом с ним на диван и взяла его руку в свои сильными властными пальцами. На несколько мгновений воцарилась глубокая тишина; затем, приковав к нему пристальный взгляд, она заговорила со спокойной уверенностью, как говорят о свершившемся факте:

– Мой бедный друг, вы сам не свой. И теперь настало время, чтобы женщина, которая знает и понимает вас, которая испытывает к вам лучшие и самые сильные чувства, да, теперь для нее настало время спасти вас от самого себя.

– От меня самого? – недоуменно повторил он в испуге.

– Вы по-глупому попали в сложную ситуацию. Вы человек чести и, несмотря на болезнь, захотите проявить храбрость, не отступить в последний момент. Даже когда абсолютно ясно, что вам не выжить. – Она помолчала. – Но я не останусь в стороне.

В наступившей тишине, подстегиваемый странным сочетанием любопытства и отвращения, он заставил себя поднять голову и посмотреть на нее.

– Должен признать, – сказал он, пытаясь самоутвердиться, – с этой хромотой я… почти засомневался. То есть я задумывался, сумею ли я действовать по плану, так как все уже организовано, или мне следует отправиться туда чуть позже.

– Никаких сомнений больше у вас нет, мой друг. Я не намерена вас отпускать.

Он испытал потрясение, как от сочетания противоположностей, сродни положительному и отрицательному электрическому заряду, в общем, абсолютное потрясение.

– Но я связан обязательствами… во всех смыслах, – запротестовал он.