С. С. А что прибавилось?

С. Ю. В свое время это были и Пастернак, и Мандельштам, и Шукшин, которого я обожаю. И я горжусь, что в моих программах эти авторы звучали раньше, чем вошли в общее употребление. Это был в какой-то мере жест против разрешения читать их публично.

С. С. В восьмисерийном телефильме “Евгений Онегин” 1999 года звучит музыка Шнитке…

С. Ю. Это идея режиссера.

С. С. А вы против были?

С. Ю. Я не был против, просто доверял режиссеру, но полагаю, что где-то эта музыка ложится на текст, где-то нет. Я три раза целиком снимал “Онегина”: и в самые давние года, в 1960-е, когда был еще молодым совсем, потом в 1990-е на натуре и, наконец, восьмисерийный фильм в 1999-м. Я пробовал разные варианты музыкального сопровождения: и Моцарта для третьей главы “Онегина”, и балалаечку, и “Русские песни” Чайковского для второй главы. Пробовал – и всегда чувствовал: нет, начинается битва.

С. С. Пушкин перешибает, да?

С. Ю. Или музыка перешибает. Зависит от того, какой будет баланс. Но вместе – это такой бутерброд, который ртом не ухватить…

Понимаете, музыка не должна становиться просто подкладкой. Конечно, иногда нужно чуть-чуть подложить, но нельзя пользоваться музыкой, чтобы она за артиста объясняла: “Он здесь переживает!”, “Сейчас будет страшно”… Ты сделай так, чтобы и без этого стало страшно, а музыка сыграла бы свою собственную могучую роль. Я верю в силу музыки и поэтому полагаю, что драматический театр, речь, слово и музыка должны быть равноправными партнерами.

С. С. Раньше существовала целая традиция снимать телеспектакли. Благодаря этому мы можем посмотреть то, что тогда шло в театрах. Ну и продукцию, сделанную специально для телевидения.

С. Ю. А вот это самое главное. И актер, и режиссер заранее понимали, что их будет видеть зритель, не просто “мы играем и нас снимают”.

С. С. В самом начале 1970-х вы поставили на ленинградском телевидении “Фиесту” по роману Хемингуэя “И восходит солнце”. Это был ваш первый спектакль как режиссера?

С. Ю. Нет, уже не первый. Но этот спектакль по обстоятельствам драматическим был на экран не допущен, запрещен.

С. С. Чудом сохранилась пленка – ее спасла режиссер видеомонтажа. И что меня потрясло – возможно, вы об этом и не подозреваете, – сейчас на форумах в интернете по “Фиесте” идет очень серьезная дискуссия.

С. Ю. Да ты что?!

С. С. Да-да-да. Например, один человек пишет: “Такие шедевры, как «Фиеста», – там перечисляются еще два других спектакля, – показывать не стоит, ибо зритель наш не осилит”. Второй отвечает: “Мне кажется, что люди несколько умнее, чем думают телевизионщики. Я спал только во время рекламных пауз”. То есть на то, что вы сделали в 1971-м, сегодня, в эпоху интернета, технологий, когда любой фильм, любой спектакль можно посмотреть онлайн, по-прежнему существует запрос.