Другое дело, что в проблемной публицистике много было вторичного, повторного, поверхностного и, прямо скажем, серятины. Ну это уж издержки, неизбежные во всяком большом деле. А одна из причин, на мой взгляд, в том, что в писательском корпусе не оказалось сильного резерва публицистов, который по всем правилам воинского искусства следовало тотчас бросить в прорыв. Резерв отбирается и формируется, как говорится, в ходе наступления, и дала его провинция — местные газеты и областные писательские организации. Эти силы, покопавшись какое-то время в проблемах, освоив, говоря тем же языком, свои плацдармы, очень скоро обнаружили главное направление боя — человека в проблеме. Да, именно сюда следовало направить все силы исследовательского таланта. И сегодня, читая журнальные публикации этих авторов, я радуюсь их все более пристальному вниманию к человеку.
А потом и то еще сказать — это критики следят за периодикой, видят повторы, в которых иным чудится смакование недостатков, и оттого морщатся: ну сколько можно писать об одном и том же? До читателя же доходит, дай бог, одна десятая опубликованного, а до сельского и сотая едва ли, так что для него и повтор — откровение. Лавина проблемных статей и очерков имела и то результатом, весьма отрадным и полезным, что они разбудили потребность в районном звене управления в критической мысли. Это звено я знаю лучше других и скажу, что там крайне мало людей, склонных к самостоятельной мысли, и если они начали читать, а кое-где и обсуждения устраивать, значит, и повторы пошли на пользу. Меня самого не раз приглашали на такие конференции, и я говорю не с чужих слов: разбуженная мысль — вот главная заслуга массы проблемных публикаций. И еще вот что я думаю: проблемная публицистика надолго. Ее просто не может не быть, ибо таков этап развития нашей экономики и общества.
Сложнее, на мой взгляд, с социальностью. В этой области хороших исследований пока мало, публицисты подступают к теме как-то робко, боязливо, с оглядками на авторитеты и догмы. Я уже говорил об этом свойстве провинциальных газетчиков, то же, по-моему, относится и к писателям. А рано или поздно в эту, как бы запретную, область — кто же такой есть сегодня наш человек? — влезать придется. Придется, к примеру, выходить на дорогу через хлебное поле и там искать ответа на вопрос: почему мостить дороги булками совесть никому не мешает? Ответ нужен, и поскорее, чтобы с наименьшими отклонениями идти к цели.