Остаток дня мы провели в доме. Аслак не вернулся за нами, зато пришел другой мужчина, низкого роста, с тремя колчанами под мышкой, он зашел в дом, шаркая ногами, и кивнул нам, прежде чем сесть за общий стол. Потом разложил стрелы на столе и начал осматривать черенки. Мы поинтересовались у него, где был однорукий, но он ответил нам на языке, которого мы не понимали, и продолжил заниматься стрелами. Некоторые он отнес к очагу, где одну за другой держал их над огнем, прежде чем выгнуть их и прицелиться снова.

Вскоре он ушел, а мы так и остались сидеть возле очага.

– Мне надо уйти, – сказал я. – Поискать Хальвара.

– Останься, – попросил Бьёрн. – Нам надо держаться вместе.

И я никуда не пошел. Подумал, что Хальвар, возможно, так и не вернулся в Йомсборг. Его вообще уже могло не быть в живых. Могло так случиться, что он был не из этих мест и лишь соврал мне.

– Когда они придут вечером… – Бьёрн, прищурившись, посмотрел на дверь. Оттуда шел тусклый свет и был слышен шум дождя. Бьёрн посмотрел на меня. К его усам и бороде прилипла каша. – Когда они придут и начнут расспрашивать, откуда мы и чем мы занимаемся, не надо говорить, что мы служили у Олава. В молодости он часто бывал с набегами в этих местах.

Больше мы ни о чем не говорили в тот день. Я долго просидел тогда, изучая резьбу на ближайшей балке, представлявшей собой суковатое бревно, очищенное от коры, а сейчас служившее опорой для сводчатого потолка. Золотистый свет, шедший от очага, отбрасывал тени на героическую битву, увековеченную в дереве. Внизу извивался змей, несколько раз обвивавший бревно, в крутых волнах была видна его голова. В открытой лодке стоял широкоплечий мужчина и выбирал веревку. Скорее всего, это был Мировой змей, а человек в лодке – сам Тор. Отец рассказывал нам эти истории, и хотя сам он не сильно старался умилостивить Одина и его сыновей, но нас он рано научил почитать их за великих воинов и тому, что боги всегда на стороне добропорядочных и смелых людей. Такие трусы, как великан Хюмир, сидевший позади всех в лодке и боявшийся волн и могучего змея, не могли рассчитывать на милость богов.

Мы с Бьёрном провели в доме весь день. С наступлением сумерек под крышей начали собираться воины. Йомсвикинги обычно целый день проводили вне дома, выполняя свои обязанности. Каждый был занят делом, невзирая на свои заслуги, навоз в Йомсборге мог убирать как почтенный воин в возрасте, так и юнец. Все население в Йомсборге было поделено по домам, где они проживали, а то, что нас с Бьёрном поселили именно в этот дом, значило, что там были свободные койки. На тот момент мы еще об этом не знали, те места, на которые нас определили, раньше принадлежали двум воинам, повешенным в Йорвике.