– Но…

– Но… – улыбнулся Артём, выдерживая паузу. – Градов говорил, что сегодня встречается с Шаховским, вроде. Обещал твоему папе позвонить. И мы домой поехали.

Варя тихо выдохнула и приподняла уголки губ. Тёма выпустил из рук подушечку, которую нещадно теребил всё это время, и, приобняв Варю, с присвистыванием выдохнул. В квартире стало тихо-тихо, только часы трещали, напоминая о жизненной суете. Варя прикрыла глаза, пытаясь устаканить в сознании всё произошедшее за эти четыре дня (а ведь это даже не неделя!), и подумала, что столько эмоций одновременно она не испытывала никогда и, наверное, больше не испытает.

– У тебя офигенный отец, – от Тёминого шёпота в горле стало горько; Варя приоткрыла глаза. – Как ты его убедила помочь?

Варя села, поправляя сползшую с плеча футболку, и пожала плечами. Тёма смотрел на неё внимательно, ожидая ответа. Она не знала, что сказать.

Варя с самого детства запомнила, что родители придут к ней на помощь, что бы ни произошло и когда бы ни случилось. И знала, что придёт родителям на помощь, когда она им понадобится (как мама – бабушке с дедушкой). Они просто-напросто были семьёй. Настоящей семьёй. Где все уважают друг друга и дают свободу действий, интересуются друг другом без лицемерия и делятся проблемами, подают руку помощи без подвоха и готовы честно признаться в своём бессилии.

– Мы же семья, – дрогнул голос, а в носу отчего-то защипало от собственных слов. – По-другому просто было бы неправильно. Это как в мультике… Охана – значит семья. А в семье никого никогда не бросят и не забудут. Обязательно помогут, поверят…

Варя тонула в собственных словах и уже ничего не видела, кроме размытых золотисто-белых оттенков гостиной. Артём, вымученно выдохнув, прижал Варю к себе:

– Боже… Варька. Ты чего ревёшь?

– Не знаю, – пискнула Варя.

Хлопнула входная дверь, впуская сквозняк, запахи мороза и Фила, взбодрившегося и посвежевшего. Он раздевался в коридоре, хлопая шкафом-купе и бряцая ключами о стол, а Варя хлюпала носом в отцовскую футболку, которую он позволил прихватизировать Тёме.

– Я тут чего подумал… – замер Фил на полуслове.

Варя отвернулась от Тёмы и растёрла щёки. Фил взъерошил волосы и требовательно кивнул:

– Что опять?

– Охана – значит семья, – рассмеялась сквозь слёзы Варя и за руку потащила Фила на диван.

Он ошалело плюхнулся на край, кажется, пытаясь переварить смысл сказанных Варей слов. Она молча обняла его со спины так крепко, насколько хватало сил, и прикрыла глаза. Невозможно было объяснить словами те чувства, которые просыпались в ней при слове «семья», которые она проживала день ото дня в компании мамы с папой. И ей отчаянно хотелось, чтобы Фил, такой замёрзший, болезненно ударенный родительскими ожиданиями, испытал их тоже.