– Балда ты, Фил, – проворчал папа, когда Варя подкралась к нему со спины позвать всех за стол.

«А меня бы балбесиной обозвал», – зависть тонким уколом коснулась души, заставляя обиженно поморщиться и по-детски высунуть кончик языка. Папа закатал рукава рубашки до локтей и небрежно глянул на часы:

– Когда там чай будет готов, а?

– Уже! – легонько напрыгнула на папины плечи Варя и рассмеялась. – Пойдёмте? А я сейчас Тёму позову.

Она рванулась было в свою комнату, но папа придержал. Его руки, жёсткие и тёплые, невесомо, но крепко сжали плечи. Варя глубоко вздохнула, намереваясь посмеяться или возмутиться, но папины слова, прозвучавшие над самым ухом зловеще, заставили бросить в сторону комнат томно-тревожный взгляд:

– Не надо его звать: пусть с матерью поговорит нормально. Он своё уже отработал. Ему этих дней в полиции – ты понимаешь – на полжизни хватит. Даже такой маленький срок взаперти может обычного человека запросто сломать, а Артём… Он же, блин, блаженный! – Варя хихикнула в кулак, покорно следуя в папиных объятиях к кухне. Папа продолжал вещать: – Ему нужно время отойти, переварить всё. Не смотри, что он сейчас такой весёлый – я его у отделения встречал, не узнал даже сначала – и не потому что не видел давненько – ссутулился, посерел. Я как будто на тридцать лет назад вернулся. Было у меня дело… – цыкнул папа, но договаривать не стал: возвращаться в прошлое не любил. – Артём ведь идеалист и романтик – таким о-очень сложно сталкиваться с несправедливостью жизни. А жизнь, дети, шутка несправедливая!

Закончил он уже громко, на всю кухню, так что Фил, с ногами взгромоздившийся на, вообще-то, Варино место, вздрогнул и неуклюже уселся нормально. Папа несолидно хмыкнул в сторону и, хвалебно потрепав Варю по голове, присел напротив парня. Фил пригладил волосы и напряжённо выпрямился, как обвиняемый перед судом: невооружённым взглядом было заметно его волнение, которое, впрочем, он старательно прятал под невесёлой усмешкой одним краем губ. Варя его понимала. Треволнение, отдававшееся подрагивающими кончиками пальцев, мешалось с глупой насмешкой над боязливостью Фила.

Из них троих лишь папа абсолютно спокойно потягивал чай из любимой кружки «BOSS» и небрежно средним пальцем прокручивал послание. Фил покосился на Варю и одними губами прошептал: «Я рассказал, как получил». Правда, с первого раза Варя не поняла, и Филу пришлось повторить трижды. На третий раз папа поднял голову и, оценив картинку снисходительной усмешкой и наклоном головы, задал вопрос:

– И что вы разузнали?