— Вон за лесом в Глинищах. Там много солдаток.

В течение двух недель полковника видели непрестанно ругающим инженера, потом он неожиданно изменился и стал с ним спокойно разговаривать. А в понедельник он уже принялся опять выгонять на работу:

— А ну-ка, дети, выходи на работу! Инженер пообещал платить за работу прямо. Я его научил, сукина сына.

В ответ на это Смочек, грустно осмотрев свой порожний мешок, сказал:

— Сговорились, наверное, с этим инженером, теперь будут обворовывать нас вместе, черт бы вас побрал обоих!

Работать пошли на другую сторону, в городишко, где нужно было исправлять дорогу. Это подняло настроение, а особенно развеселились пленные, когда узнали, что бабы будут возить песок.

Рота разделилась. Одна половина насыпала песок, другая рассыпала его равномерно по дороге. Бабы понукали лошадей, пленные щипали девок, и те пищали. Инженер ходил посреди дороги, раздавал папиросы и похваливал:

— Ну, работа кипит. Только поскорей, ребята! Скоро будет мир. — Затем предложил: — Послушайте, что я хочу сказать: давайте сегодня пройдём до того большого дерева, а потом я отпущу вас домой, хорошо? Давайте работать на урок, зачем тут быть целый день, сделаем урок и пойдём домой, ладно?

Работу эту можно было сделать только дня за два, но обещание предоставить после выполнения урока свободное время и рыбу к обеду и наличие баб действовали на пленных неотразимо. Воза молниеносно насыпались песком, переворачивались, солдатки кричали, а партия с таким усердием разбрасывала песок по дороге, что только пыль стояла. Инженер весело улыбался; прежде чем приехала кухня, работа уже была закончена.

— Вот завтра, молодцы, до того бугорка на урок возьмём, да? Ничего, лучше поспешить, а потом отдохнуть.

И когда они согласились, он обрадовался — в другое время они бы просидели здесь четыре дня, а теперь управляются за три четверти дня.

Эта дорога была очень оживлённой. То и дело проезжали по ней офицеры в автомобилях и часто останавливались возле пленных, расспрашивая, как им живётся. Они внимательно слушали и говорили, покручивая усы:

— Плохо, ну да нашим у вас ещё хуже. Там, говорят, наших в плуги запрягают. Да, да, война наделала делов. Ну что же делать, на то и война, чтобы люди страдали.

И уезжали дальше. Если бы они спросили, что обо всем этом думает бравый солдат Швейк, то он бы им сказал:

«Вы похожи на тех судей, которые присудили цыганка Ружичку в Пильзене к повешению за то, что он ударил еврея топором. Они посадили его в камеру и вместе с ним посадили стражника, чтобы тот играл с ним в карты и по-всякому веселил его, — одним словом, чтобы скучно ему не было. Каждый день они посылали к нему доктора, и тот его спрашивал: „Не болит у вас голова?“ или: „Чувствуете себя совершенно здоровым?“ И три раза в день измерял у него температуру и считал пульс. Они даже заставили его запломбировать зубы, срезать мозоли, сделать маникюр, купили ему берёзовой воды для волос и крем от веснушек. Наконец ему сказали: „Сегодня вы будете есть, что захотите, и это вам ничего не будет стоить. Палач уже приехал, и завтра утром вас повесят“. Так он и пошёл под виселицу».