Это предупреждение пленные приняли близко к сердцу, и, как только начинал гудеть мотор немецкого или русского аэроплана, они разбегались в разные стороны и. расположившись где-нибудь в лесу, искали вшей или играли в карты до тех пор, пока конвоиры не сгоняли их снова к месту работы.

Эта беготня, казалось, весьма забавляла немецких авиаторов. Немецкие аэропланы без всякого повода, откуда бы они ни возвращались, предпочитали пролететь над мостом. Они кружились над постройкой, беззаботно спускаясь так низко, что полевые орудия с остервенением выбрасывали в них шрапнель и лаяли, как собаки. Они бросали бомбы и, сопровождаемые разрывающейся шрапнелью, улетали обратно, а солдаты разбегались.

Едва удавалось согнать пленных к постройке, как опять где-нибудь падала и разрывалась бомба, и первый, кто слышал её взрыв, командовал:

— Ребята, бери ноги на плечи, союзник уже здесь!

Почепово, где расположились пленные, было грязной, запущенной деревушкой с несколькими едва сохранившимися хатами. Большинство хат сгорело от немецкой бомбардировки. Жить в сараях из-за холода было невозможно, поэтому люди набились в хаты, как сельди, ложась ночью один на другого. Когда пленные возвращались с работы, хозяева хаты начинали креститься:

— Прости, господи, грехи паши и убери отсюда эти австрийские морды.

Старый Головатенко все сокращал расходы на довольствие, полагая, что зимой война кончится и его доходы прекратятся. Он уменьшил порции хлеба, отнял сахар и вместо солёной рыбы, из которой варилась уха, начал класть в щи рубленые листья свёклы, которые привозились откуда-то с поля.

Когда утром, выходя на работу, считали, сколько новых ям прибавилось от немецких гранат, и смотрели, какие за ночь произошли новые разрушения, Швейк говорил:

— Ну, на нас обрушились все египетские казни.

В один день аэропланов налетело, как мух, и они начали прогуливаться над мостом туда и обратно. Пленные сидели в лесу и, так как, было холодно, разводили костры и грелись. Некоторые принесли с собой картошку и начали её печь. Эту картошку вырывали на полях крестьян деревни Почепово целыми мешками.

— Мы их всех объедим, — задумчиво сказал Горжин. — Ещё одна зима, и они помрут с голоду, и мы вместе с ними.

— Я, — отозвался пискун, — я тут не останусь. Я пойду к дружинникам, ведь все равно убить меня могут где угодно, но там я хоть наемся вдоволь!

— Если бы я не присягал императору, — проговорил, чистя картошку, Швейк, — я бы тоже пошёл в дружинники. Но я ему обещал служить и лучше буду здесь воровать картошку. Обязанность каждого солдата — уничтожать неприятеля и приносить ему как можно больше вреда.