Изумо нарушил тишину растерянным бормотанием, и Робин улыбнулся ребёнку.

— Я видел двух твоих старших сыновей, когда пришёл. Кто это?

— О, — Мисаки выдохнула, радуясь прогнать напряжение. — Это Изумо, — она отвязала ткань, повернула малыша, чтобы он был лицом к Робину, и опустил его на ноги. — Он… — она с любовью закатила глаза, когда Изумо спрятался за нее и обхватил руками ее колено. — Он стесняется чужаков.

Она была почти рада, что маленькое тело Изумо прижалось к ее ноге. Он не давал ей шататься. Она так старалась не упасть, что не поняла, что сверток на спине Робина стал двигаться, пока не появилась коричневая ручка. Ладонь сжала плечо Робина, а потом появилась голова спутанных волос с угольно-черными глазами.

У него тоже был ребенок.

Мальчик явно был сыном Робина. У них были одинаковые глаза, волосы и кожа, хотя у ребенка она была чуть темнее, чем у Робина, но она тоже сияла огнем. Робин улыбнулся, когда сонный малыш протер глаза.

— Даниэль, — сказал он, — это тетя Мисаки.

— Что… — голос Мисаки стал необычно высоким, с придыханием. — Это… когда это случилось?

— Это долгая история, — сказал Робин.

Мисаки не могла коснуться Робина, но…