Если бы английское военное судно, фрегат «Джемс Кук» опоздал к месту боя на какие-нибудь полчаса, то, вероятно, ни один из белых на острове не остался бы в живых.

Все их платье, но распоряжению капитана, было выброшено в море, ибо оно до такой степени пропиталось зловонием, что ничего другого с ним не оставалось сделать; даже фрегат пришлось отвести на наветренную сторону острова, чтобы ветер не наносил с места боя отвратительного трупного запаха. После этого на землю высадился сильный отряд морских солдатов с поручением потребовать от туземцев выдачи Ша-Рана.

Лейтенант Фитцгеральд уже успел переговорить с капитаном и попросил его за Туилу, а потому начальнику десанта были отданы соответствующие распоряжения, не считая главного – дать спасительный урок туземцам.

Несколько человек матросов с «Короля Эдуарда» отправились, в качестве проводников этой экспедиции, которая и направилась прямо в деревню туземцев.

Разумеется, там не только не нашли ни одного островитянина, но даже ни из чего не было видно, чтобы после землетрясения и наводнения кто-нибудь постарался бы поправить разрушения, причиненные этими бедствиями соломенным хижинам, или заново выстроить селение; на развалинах бродило несколько одичавших кур и голубей, да из одной группы частого кустарника доносился по временах жалобный стон как бы умирающего, или тяжело раненного.

Солдаты остановились и командир приказал им обыскать чащу. – Только будьте осторожны, – прибавил он, – возможно, что нас хотят заманит в западню.

Люди начали подвигаться шаг за шагом, раздвигая кустарник, обшаривая каждый закоулок и заглядывая во все стороны. Ничего нигде не было видно, но стон продолжался по-прежнему.

– Кто здесь? – крикнул офицер. – Отвечайте!

Голос произнес одно только слово, но никто не понимал его. Это был даже не звук, а скорее хриплый предсмертный вздох.

Вдруг один из матросов бросился в сторону, в самую чащу кустарника, прежде нежели можно было остановить его. – Туила! – воскликнул он. – Ты ли это?

– Да!.. Да!..

Действительно, у ног матроса лежал несчастный туземец в самом ужасном состоянии. Руки и ноги его были туго перевязаны, тело крепко прикручено спиной к срубленному стволу дерева, так что он не мог пошевельнуть ни одним членом. По всему телу, по лицу, в волосах, даже во рту и в глазах кишели муравьи, – ползали отвратительные черви и жуки на длинных высоких лапках.

Англичане с ужасом смотрели на отчаянное состояние, в котором находился несчастный; оба матроса, знавшие Туилу, были особенно тронуты. – Ваша честь, – обратились они к офицеру, – Туила подвергся этой жестокой пытке за то, что он своевременно предупредил нас об измене, которую замышляли его земляки против нас.