Праздник разгорался. Феерично выстреливал новыми работами, именами, и скандалами днём, а ночью царапал звёздно-бархатное небо хвостатыми кометами фейерверков и окроплял воды Средиземного моря шампанским.

Вечеринки, ужины, благотворительные балы, устраиваемые именитыми ювелирными и часовыми компаниями, приезжими знаменитостями, сетевыми магнатами и банкирами, вихрились по Ривьере как шлейфы женских юбок в фойе Дворца Фестивалей.

Каждый вечер Кит водил Марию на несколько приёмов. Непрерывно курсировал между Тулоном и Специей, позировал фотографам, давал интервью и обнимал знакомых. Улыбаясь, держал за руку то чуть пьяную обладательницу титула "лучшее платье третьего дня", то очаровательную претендентку на "лучший образ пятого".

Французский регламент мало отличался от американского. Кит точно знал, когда отступить в тень. Замаскированный музыкой, смехом и праздничной иллюминацией частных вилл и отелей, он спускался на безлюдный пляж.

Взбудораженная вода кипела и корчилась в огнях пристаней и бессонных яхт. Десятки больших и маленьких судов покачивались на волнах. Они выглядели голодными чайками, которые слетелись пировать падалью. Черным смокингом и рубашкой Кит контрастировал с праздничным сиянием. Кромку пустынного берега словно обесточили. Она почернела и помертвела на фоне агонизирующей жизни. Всего лишь пойманный камерой миг.

Кит двигался бесшумно, аккуратно нащупывал больной ногой камни и часами пулял гальку в море. Он прекрасно ориентировался в темноте. Они были частью одного.

На аукционе, который организовал комитет по борьбе со СПИДом, Кит выставил лотом последнюю безымянную электрогитару. Её купила подержанная, как бюджетный автомобиль, польская режиссёрша с непроизносимой фамилией. Тяжёлой поступью неприлично низких для Канн каблуков дама вошла в окружение и оттеснила моделей и исполнительниц второстепенных ролей. Медноволосая гетера использовала Кита оправой, приобщаясь к сомнительному и постоянному мельканию его имени в таблоидах. А он прятал инвалидность снаружи и внутри за её примитивным блеском. Их деловому союзу журналисты приписали бурный роман и окрестили "самой плохо одетой парой сезона".

За это событие они распили в её номере пять бутылок розового вина и без желания переспали, пока очаровательный, не мелькающий в таблоидах жених заказывал официанту тройной завтрак.

Церемонию закрытия Каннского фестиваля почтил присутствием правящий князь Монако, Альбер II. Его Светлость с супругой расположились в собственной ложе.

– Хороший знак, – похлопала Мария по руке, она старалась перехватить взгляд монаршей особы и одновременно кивком приветствовала знакомых.