Заскрежетал замок, в глубине тёмного проёма блеснули очки. Кит не стал дожидаться, когда мужчина материализуется целиком. Он пнул дверь, ввалился в узкий коридор:

– Сделай что-нибудь!

Крякнувший от неожиданности доктор прикрыл вялый рот, кашлянул:

– Пойдём в кабинет, – он попытался подлезть спиной под руку. Но Кит дёрнул плечом. Сжав зубы, поскакал как одноногий кенгуру в комнату позади кухни. Моррисон засеменил вперёд, опустил жалюзи на окнах, выходящих во внутренний двор, и зажёг верхний свет.

Кит упал на табурет у заваленного бумагами стола. Сбросил тапок и примостил ступню поверх раскрытой папки, стянул носок с опухшей конечности.

Моррисон нахмурил кустистые брови и прощупал узловатыми пальцами кость. Кит взвыл от боли:

– Ну?!

– Когда появилась синюшность?

– Не помню!

– Принимаешь таблетки?

– Черт! Да! Ни хрена не помогают!

– Мазь втираешь?

– Да! – Кит вцепился кулаками в край табурета, чтобы не двинуть пяткой в мясистый нос. Боль сдавила грудь, дыхание со свистом вырвалось сквозь зубы. Он сдерживался, чтобы не покатиться с воплями по полу.

– Нужна операция, – Моррисон откинулся на спинку кресла и развёл руками. – Тебе это известно.

– Молчи! Просто... вколи свою хрень, чтобы завтра влезла в туфель, – прошипел, удерживая мутившееся сознание.

– Не могу.

– Можешь!

– Не настаивай, Кристофер. Тебе известны последствия. Ты слишком злоупотребил инъекциями. Следовало прооперироваться давным-давно. Выпишу тебе морфий.

Точным движением левой ноги Кит пнул ножку докторского стула. Моррисон взмахнул руками и схватился за стол:

– Летальный исход даже тебе не отменить, Кристофер! Я договорился с хорошей клиникой. Они готовы принять нас. Гарантируют анонимность и уверяют, что сохранят ногу. А пока я принесу костыли...