Схожие ощущения выразил и Нестеров: «Я был у Лансере на Казанском вокзале, видел его работы (плафоны, панно) для буфетного зала. Хорошо.» Или: «Хорошие панно и плафоны написал Лансере на Казанском вокзале (Щусевском). Лансере - милый талантливый человек» (из писем 1933-1934 годов).
Интересно, что, характеризуя Лансере-старшего, Щусев называет его. композитором! В 1934 году Щусев писал: «Лансере - рисовальщик и композитор европейской известности».
Сам же Щусев любил себя называть дирижером: «Он сам очень любил говорить, когда я с ним работал в Третьяковской галерее: “Пойдите продирижируйте, чтобы все было как надо”. И сам он любил выступать в роли этого организатора труда, дирижера, которому знаком каждый инструмент и знаком исполнитель на этом инструменте, сила его таланта, что можно от него требовать. И от каждого он требовал по тем способностям, которые он безошибочно в человеке угадывал», - вспоминал архитектор Николай Георгиевич Машковцев.
Какие ошеломляющие, опять же музыкальные аналогии приходили на ум Щусеву в процессе творчества! Но разве это удивительно? Вспомним, что князь Щербатов назвал Щусева дирижером. Получается, что сам процесс грандиозной работы, в который Щусев сумел вовлечь стольких незаурядных людей, навевал его участникам такие нестандартные мысли. Да, не зря занялся Алексей Викторович своей архитектурной «Хованщиной»!
После смерти Лансере-старшего в 1946 году его замыслы материализовал сын,
Е. Е. Лансере-младший. Интерьеры Казанского вокзала украсили панно победной тематики.
Следующие пятнадцать лет (после 1926 года) Щусев не прекращал трудиться над проектом вокзала, завершив очередной этап работы перед самой войной, в 1941 году. Интересно, что когда он решил облицевать здание вокзала ценным уральским мрамором «уфалей», символизирующим богатство восточных регионов страны, это не было воспринято коллегами как творческая удача: «Для русской архитектурной практики не характерно применение столь ценного материала для наружной отделки зданий. Используя для облицовки вокзала мрамор, Щусев трактовал традиции народного искусства. Вместе с тем мраморная облицовка обозначала появление в архитектуре вокзала новой темы и новых приемов композиции, не приведенных еще по характеру архитектурной выразительности в полное единство с тем основным замыслом сооружения, который был создан до войны». А ряд искусствоведов и вовсе признали мраморную облицовку испортившей облик вокзала, переодевшегося из красного цвета в белый.