Изящной составляющей образовавшегося на Манежной площади архитектурного ансамбля стали Кремлевские сады, проект которых разработал Бове в 1820-1823 годах, еще при жизни Александра I. Сады выросли на месте спрятанной под землю реки Неглинки, что текла через весь центр Москвы, от современной улицы с таким же названием через Театральную площадь. А ведь Неглинка могла бы и не спрятаться - предполагалось, что она даст свою воду для наполнения прудов, кои должны были быть вырыты в садах.

Указ императора Александра I предусматривал обустройство нескольких садов: Верхнего, Среднего и Нижнего. Верхний сад известен гротом «Руины», или «Итальянским гротом», хранящим память о событиях 1812 года - его стены выложены камнями, найденными на пепелище московских зданий. Аналогичную смысловую нагрузку несут и чугунные ворота в сад, изготовленные по чертежам архитектора Е. Ф. Паскаля, украсившего ограду военной символикой.

В 1856 году Кремлевские сады получили новое название, под которыми мы знаем их и сегодня. Здесь появился большой, объединенный Александровский сад.

Манеж первоначально был предназначен для проведения военных смотров, поэтому здание было задумано так, чтобы одновременно вмещать две тысячи человек. Постепенно расширялся диапазон использования больших площадей Манежа, здесь проводились концерты, выставки, народные гулянья.

В течение своей долгой жизни в Манеж неоднократно приходил Лев Толстой. С возрастом цели его посещений менялись. Его приводили сюда еще ребенком. «Учились ездить верхом в манеже», - запишет он в конспекте своих воспоминаний. А еще будущего писателя, как любого мальчика, очень привлекали военные зрелища, «хождение в экзерциргауз и любование смотрами».

7 марта 1851 года он, тогда еще и не думавший о писательстве, законспектировал по порядку весь свой прошедший день: «Утром долго не вставал, ужимался, как-то себя обманывал. - Читал романы, когда было другое дело; говорил себе: надо же напиться кофею, как будто нельзя ничем заниматься, пока пьешь кофей. - С Колошиным не называю вещи по имени, хотя мы оба чувствуем, что приготовление к экзамену есть пуф, я ему этого ясно не высказал. - Пуаре принял слишком фамилиарно и дал над собою влияние: незнакомству, присутствию Колошина и grandseigneur’cmby (высокомерию. - А.В.) неуместному. -Гимнастику делал торопясь. - К Горчаковым не достучался от fausse honte (лени. - фр.). - У Колошиных скверно вышел из гостиной, слишком торопился и хотел сказать что-нибудь очень любезное - не вышло.