– Нет, не понимаете, – ответил Максимилиан. Он не знал ничего о своих собеседниках, кроме имён и социального положения, однако был абсолютно уверен, что им никогда не было хуже, чем ему. – Никто из живых людей не испытывает того, что испытываю я. Полагаю, никто в истории не был в моей ситуации.

– Тысячи людей держали в плену за всю историю человечества, – сказала Аня. – Может, миллионы. Мы тебе сочувствуем, но это не уникальная ситуация.

– Верно, – подтвердил Лукас. – Инквизиция в Средние века с сотнями людей творила то, что сейчас происходит с тобой.

– Поверьте, телесные и моральные пытки – не самое страшное, что со мной происходило. Самая большая моя проблема – совесть. Ведь я стал пленником только из-за собственной глупости. И моя глупость может навредить другим людям. Почти наверняка навредит.

Близился вечер, и Лукасу позвонила Берит. Она интересовалась, куда они пропали, и просила вернуться домой засветло. Арне уже вернулся с ипподрома и с радостью рассказывал, как много гадят лошади, что означает, у него всегда будет работа. Лукас ответил, что они с Аней вернутся позже. Мама попросила их ходить только оживлёнными улицами, не заходить в места, где нет людей. Оба они понимали, что после десяти вечера даже самая оживлённая улица превращается в безжизненную.

Оставалось передать последнюю посылку, и на этом участие Лукаса с Аней в освобождении Максимилиана подошло бы к концу.

Они вернулись в торговый центр и стали ждать возвращения курьера. Семён показался в проходе через сорок минут. Вид у него был ещё более уставший, чем утром и в обед, хотя казалось, это было невозможно.

– Ненавижу людей, – сказал он, проходя мимо них, и скрылся в ресторане.

– А я люблю людей, – ответила Аня.

– Ты просто недостаточно их знаешь, – возразил ей Лукас. – Я тоже люблю людей. Но не всех, только нормальных.

К вечеру количество посетителей торгового центра снизилось. В это время на улицах начинали появляться ночные обитатели. Они выползали наружу из своих нор и собирались в стаи.

Из ресторана Семён вышел в девятнадцать пятнадцать. Он уже был сонный и по виду готов был упасть в любое мягкое место, чтобы заснуть до утра. Для Ани же, наоборот, только сейчас наступало время наибольшей продуктивности. Она всегда делала домашние задания учителей ближе к полуночи и засыпала в три-четыре утра.

– Если что и сможет сейчас поднять мне настроение, то это ризотто, – сказал Семён, снимая со спины рюкзак. – Слопаем еду вашего друга?

Вместе они зашли в лифт, остановили его и проверили, что находится в пакетах. Помимо ризотто, там находился тосканский суп с фаршем.