Старуха, как на это глянула, тут же подобралась.

— Так, — говорит. — Сёмка, неси аптечку и тёплую воду. Бог ты мой, они же впрямь совсем девчонки… им лет по десять… Как они могли тут оказаться? Ведь кругом леса… или уж побережье, так до него километров двадцать… Зайчики, как же вы тут очутились?

Ну вот, думаю, были опасные твари, а теперь уже зайчики. Всегда она так: сперва нашумит, потом отойдёт. Теперь уж ничего дурного не будет.

Сходил за аптечкой, водогрей запустил. А старуха говорит:

— Сём, не надо им сильно греть. Чуть-чуть теплее комнатной, а то обожгу их. У них там, на Шеде, холода лютые, им эта наша метель — как осенний дождик.

Принёс я воды, две пары Светкиных рабочих брюк и два свитера, чтоб шельмочки переоделись. Не особо-то они были стеснительные — ну да и тельца у них какие-то кукольные, земная одежда, хоть и безразмерный эластан, смотрелась на них чудно и непривычно. Зато тепло всё-таки… а я ещё думал, где им взять какую-нибудь обувку. На ногах-то у них тоже перепонки, человеческая обувь, похоже, не подойдёт, разве что валенки…

Танюха стала диагност переключать, да призадумалась.

— Вот что, — говорит. — Иди, буди Томку. Пусть диагност перезагрузит и что-нибудь придумает с переводом речи: понимать нам их как-то надо.

Думал, Томке придётся ещё полчаса объяснять — но она прямо на ходу сообразила. Планшет, гарнитуру, ещё какие-то штуковины сгребла со стола — и бегом со мной. И дешифратор собрала, пока Танюха раненой руку перевязывала. Поганенький, конечно, вышел дешифратор, несинхронный и словарный запас совсем мизерный — но коптил кое-как.

Девчонки, правда, ужасно были молчаливые. И в шоке. Но когда Танюха закончила перевязку и им поесть сделала, на нашем рыбьем жиру, в котором намудрила чего-то — голосок они подали.

Имена назвали.

Раненая вроде — Лэнки или Лэнхи, не разберёшь. А беременная — Оли. Ну я и стал их звать Ленка и Оля — а они стали откликаться, ничего.

Ленка была чуток пошустрее, Оля — совсем уж робкая, жалась в угол и молчала. А может, просто боялась за ребёнка… хотя что они там понимают, в десять лет… и как ухитрилась себе ребёнка заделать. Раненько они начинают, эти шельмы.

Томка с ними разговаривала кое-как. Дешифратор, особенно сетевой — штука глючная, неточная, хорошо если общий смысл улавливает. И читать и нам, и шельмочкам было проще, чем с голоса: голосовой помощник так садил ледяным тоном, что мороз драл по коже.

Так что мы общались по первости субтитрами.

Томка спросила, откуда они взялись в метель в лесу. Ленка помолчала, переглянулась с Олей — и еле выговорила, мол, пленные. Сбежали. Ленка нашла лазейку где-то там, где их держали, и вытащила сестрёнку.