А девчонки его кормили пережёванным этим рыбным концентратом, который им синтезировала моя старуха. Кажется, они даже глотали эту дрянь, а потом отрыгивали своему бельку в ротишко. И этот их белёк… он за них цеплялся лапчонками, вот что. Вёл себя, сколько я видел младенцев, не как человеческий младенец, а как ребёнок месяцев уже трёх, если не пяти.

Это было как-то даже страшновато. Но неважно.

Я сказал:

— Вы тут устраивайтесь, обживайтесь, в общем. Тут безопасно, про эту дыру ни одна душа не знает. Еду мы вам оставим, вода есть, качать вот так — да вы уже видели. Мы с Танюхой подумаем, как… что с вами делать теперь.

Ленка ко мне подошла, смотрит снизу вверх, глазища — как зеркальца чёрные, я в них отражаюсь. Аж не по себе.

— Спасибо, — говорит, — Семён. Мы тебе обязаны. Сделаем для тебя всё, что сможем. Вообще всё. Лично я — умру, если велишь.

— Курица, — говорю. — Очень мне надо, чтоб ты умирала. Живи, сестре надо с дитём помогать.

А сам понимаю: никто такие долги не взыскивает, если хоть чуть совести имеет.

Старуха на них всё это время смотрела как-то скорбно и печально, но что думала — бог весть. Ужасалась про себя, жалела их, жалела нас, что ввязываемся непонятно во что… не знаю.

Мы вышли и люк за собой прикрыли.

* * *

Снаружи всё мело и кружило, наш снегоход уже стоял в сугробе, и я понял, что люк через четверть часа так заровняет, будто тут с весны никого не было. Если с тепловыми датчиками искать не будут… но я надеялся, что не будут.

А если будут, так, конечно, светить будет далеко…

Но я надеялся, что им в голову не придёт.

А может, земля прикроет и через неё не особо пройдёт тепло, с другой стороны.

В общем, мы уехали оттуда ещё затемно. Всю ночь крутились, а дома появились, когда только чуть-чуть начало светать. И я заводил снегоход в ангар, когда вдруг пискнул коммутатор у меня. Мол, общее оповещение.

Я дёрнулся, конечно. Сдуру подумал: их так ищут, что прям всем-всем-всем: сбежал коварный враг, немедленно сообщите в органы. Пока раскрывал коммутатор, сообразил, что штормовое предупреждение просто.

Но ошибся.

Правительственное сообщение: «Я — Земля, я своих провожаю питомцев». Страшновато: не всегда хорошие новости — но и не слушать нельзя. Что там делается-то на свете…

А там Алиева ясным радостным голоском всех осчастливила: войне конец! Наши уничтожили Шед ко всем чертям, мы отвоевали право жить — и наши полёты, наши колонии и наше будущее безопасные теперь. Вот такие дела великолепные.