Мирославе пришлось пробираться сквозь такой густой ивняк, что она боялась потерять Лизоньку из вида. А еще она боялась, что без ее участия может случиться что-то страшное и непоправимое с теми, кого она покинула. Глупо было думать, что все происходящее зависит только от нее одной. Возможно, от нее вообще ничего не зависит, но побороть собственные страхи никак не получалось.

Лизонька остановилась на берегу метрах в десяти от того места, где Лисапета готовилась окончательно потерять свое человеческое обличье.

– Что ты хочешь? – спросила Мирослава шепотом. – Ты же что-то хочешь, да?

– Она сказала, что узы ненадежны. – Голос Лизоньки прозвучал прямо у Мирославы в голове.

– Кто сказал?

– Это где-то здесь. Ты должна найти. – Лизонька шагнула в воду. Нет, не в воду, а на воду. Просто перешла с одной плоскости на другую, как в компьютерной игре. По воде, аки посуху.

– Что я должна найти? – спросила Мирослава, вплотную подходя к кромке воды.

– То, что он тут потерял.

– Кто?

– Старик. Она всегда называла его стариком, хотя сама была намного его старше. Смешно, правда? – Лизонька улыбнулась, притопнула босой ножкой по водной глади.

Мирославе было совсем не смешно, она не понимала, чего хочет от нее призрак, чего добивается.

– Старик – это Август Берг?

– Я не знаю. – Лизонька пожала плечами. – Ты просто ищи. Не бойся, здесь неглубоко.

– Просто ищи…

Несколько мгновений Мирослава раздумывала, стоит ли ей снимать кроссовки, а потом решила не снимать. Она шагнула в воду. Обожженная нога полыхнула острой болью, но боль быстро унялась. Дно было не илистым, как опасалась Мирослава, а песчаным – твердым и, на первый взгляд, надежным.

– Что дальше? – спросила она, оборачиваясь. Лизоньки больше не было. Может быть, ее вообще никогда не было, а все привидевшееся было плодом ее больной фантазии? Или больного разума.

Что вообще можно найти в темноте под слоем воды и песка? Что мог потерять тут Август Берг?

У Мирославы была хорошая память. Разум может быть и дырявый, но память отличная. И она вспомнила! Написанные твердой рукой Берга строчки вспыхнули перед ее внутренним взором.

«К воде ходил. Воду кровью поил…»

Осознание того, что ей предстоит сделать, не напугало. Нисколечко не напугало! Может быть, для того ей и был дан дневник Августа Берга, чтобы, когда придет время, она не дрогнула и не испугалась?